— У меня, правда, нет биологического отца, — сказал Тета, — но мои создатели, весьма достойные люди, ознакомили меня с вавилонской этикой на очень ранней стадии моего личностного развития. В частности, они дали мне понять, что клевета и ложь ничуть не лучше, а то и хуже воровства. Вавилон дал Патрии огромные кредиты именно потому, что получил взамен право на разработку месторождений. Кредитные договора специально составлены так, чтобы никто не смог потребовать выплаты этих долгов, если Патрия сама не вознамерится их вернуть. Трудно поверить, что такой сообразительный молодой человек, как Кит Арлинг, этого не понял. Отчуждённая Вашим отцом собственность ряда граждан была приобретена аморальным и незаконным даже по патрианским меркам путём. В истории Вашей страны есть крупные прецеденты легальной конфискации такого добра, и я не сомневаюсь, что библиотека Вашего деда содержит не одну книгу, посвящённую вопросам права. Вы помянули марионеточную деспотию, но изначально Ваш отец — никто иной как легально назначенный диктатор, а впоследствии — законно избранный президент. Этот человек настолько хотел плевать на «вавилонскую дудку», что вложил большую часть наших кредитов в скоростное создание военно-космических сил и безо всякой подготовки отменил рабство, хотя все вавилонские советники на коленях упрашивали его действовать осмотрительнее. Если это марионеточная деспотия, то я — гитовский первосвященник, Кит.
— Советники?! — саркастически улыбнулся Кит. — Вы прекрасно знаете, Тета, что главный советник Немо — это тварь, которая вручила ему корону и трон.
Кит был прикован к креслу, но это ничего не значило. Он был в центре внимания и, словно выступающий на сцене артист, демонстрировал настоящую убеждённость и страсть. Окойе ощутила странный эффект: чисто рассудочно она знала, что Кит играет, Кит лжёт — но он делал больше. Его слова раздваивали реальность, они творили альтернативную версию бытия, и эта версия была по-своему не менее убедительна, чем первичная, с которой Кит сражался и которую отрицал. Версия Кита казалась в чём-то верной, и Окойе не могла просто так её отбросить. Даже аргументация Теты не помогла. Окойе вдруг поняла, что на осмысление времени не осталось. Всем им придётся вскоре умереть — не просто в результате действий Кита, а с его ложью в своих ушах. Это было отвратительно. Окойе беспомощно взглянула на Джонни, но старший сын президента молчал, как будто происходящее его не касалось. Почему Джонни молчит?!
