Она боится полицейских, боится, что обрушатся книжные полки.
— А почему вы ненавидите Мишеля Эрбье?
— Его все ненавидят, комиссар. Это мерзкая скотина, и он всегда был такой. С ним никто не разговаривает.
— Может быть, этим объясняется его бегство из Ордебека.
Адамберг снова взялся за газету.
— Он холостяк, — произнес комиссар, — он на пенсии, ему шестьдесят четыре года. Почему бы не попытаться начать новую жизнь в другом месте? У него где-нибудь есть родственники?
— Он когда-то был женат. Теперь вдовец.
— Когда овдовел?
— Давно. Больше пятнадцати лет назад.
— Вы его встречаете время от времени?
— Никогда. Он живет не в самом Ордебеке, а малость на отшибе, так что случайно его не встретишь. И это всех устраивает.
— Но ведь соседи забеспокоились, когда он исчез.
— Да, Эбрары. Это хорошие люди. Они видели, как он уехал примерно в шесть вечера. Они, знаете ли, живут по ту сторону дорожки. А его дом в пятидесяти метрах оттуда, в самой гуще Бигарского леса, недалеко от бывшей свалки. Там очень сыро.
— Почему они забеспокоились, если он уехал на мопеде?
— Потому что когда он уезжает, то всегда отдает им ключ от почтового ящика. А в этот раз нет. И они не слышали, как он вернулся. И ящик заполнен доверху, почта чуть не вываливается. Это значит, что Эрбье уезжал ненадолго, но что-то помешало ему вернуться. Жандармы говорят, что искали его по больницам, но его там нет.
— Когда они пришли осмотреть дом, содержимое морозильников было разбросано по всей комнате.
— Да.
— Зачем ему столько мяса? У него собаки?
— Он охотник и всю свою добычу кладет в морозильник. Он бьет много дичи и ни с кем не делится. — Женщина едва заметно вздрогнула. — Бригадир Блерио — он ко мне расположен, в отличие от капитана Эмери, — рассказал, что они там увидели. Это было ужасно, так он сказал. На полу валялась половина туши кабанихи с головой, а еще задние окорока олених, зайчихи, дикие поросята, молодые куропатки. И все это разбросано как попало. И к моменту, когда жандармы вошли туда, все это протухало уже несколько дней. При такой жаре от этой тухлятины может беда случиться.
Страх перед книжными полками и страх перед микробами. Адамберг взглянул на огромные оленьи рога, все еще лежавшие на полу кабинета и покрытые пылью. Кстати, этот великолепный дар он получил от одного нормандца.
— Зайчихи, оленихи. А он наблюдательный, ваш бригадир. Он что, сам охотник?
— Нет-нет. Мы сразу говорим «зайчиха» и «олениха», потому что знаем, какой он, этот Эрбье. Он безжалостный охотник, он просто изверг. Убивает только самок и детенышей, причем целыми выводками. Стреляет даже в беременных самок.
