— Эти ещё долго не встанут, — сказал мой пахнущий пивом ангел, — а тот кабан красномордый сбежал, как заяц. Тебе бы умыться, отец, тут колонка недалеко.
— Я знаю. Спасибо тебе…
— Сам-то дойдёшь?
— Дойду. Спасибо тебе, спасибо большое!
— Да ладно. Живи долго.
С каждым шагом я приходил в себя. Наступившая темнота помогала мне скрывать свою внешность и стыд перед встречными. Голова почти не болела, болело в груди и в правом боку. Свернув на знакомую улицу я вышел прямо к колонке, стоявшей в круге от фонаря. Умываясь, я обнаружил, что борода в нескольких местах отстала от кожи, клейкий слой её забился грязью и кровью. Я снял её и стал промывать под струёй воды.
— Василий Егорыч, что с вами?
Я поднял голову, это был Цимес. Он стоял вылупив глаза, совершенно огорошенный от увиденного.
— Что это с вами Василий Ег… — запнулся он. — Так это ты, Гнутый? Это ты-ы?!..
— Нет, это не я. Ну, чего уставился? Вали отсюда!
— Гнутый! Гнутый… Ну, ты даёшь!
Я отмыл бороду, но ей надо было ещё просохнуть, а вообще это был провал.
— Не понял, а где же Василий Егорыч-то? — домогался Цимес. — Это он значит куда-то делся, а может и помер, а ты значит заместо его, да?
— Да пошёл ты.
— Нет, погоди, постой… И ты, значит, живёшь за него с Аринкой… и никто не знает, что она это та, которую ты спасал. Но я-то знаю! Я помню, Гнутый, я всё помню. Значит ты для виду, как бы для всех нас ты — Василий Егорыч, а сам со своей Аринкой… Ну, вы молодцы, ребята, убрали старика, чтоб не мешал, и живёте себе потихоньку, ай-яй-яй…
— Замолчи, гад! — я нагнулся и схватил попавшуюся под руку палку.
Он отпрыгнул в сторону, но уходить и не думал.
— Ну, ты попался, Гнутый… на все сто попался! Я тебе всё припомню, артист поганый! На этот раз ты точно влип, по самую ботву, и все об этом узнают, Гнутый, все — по телевиденью, по радио, в газетах, на каждом углу! Все увидят, какой ты герой, герой-любовник!
— Иди, докладывай! Давай, беги скорей! Шавка…
Я шёл петляя по улицам, кипя от злости, но он не отставал. Куда я иду? Всё бессмысленно, всё потеряно! всё рухнуло! Что теперь будет с Аринкой, с моей девочкой? Как же я буду без неё? Как она будет без своего Папика? без меня? без наших вечеров, без наших разговоров, шуток…
— Нет, ну «сладкая парочка»! — блажил он сзади, — и какой скандал, вау! ну супер!..
— Ну, тогда уж и я кое-что открою про тебя пацанам! — вырвалось у меня.
Я сказал это просто так, со злости, абсолютно ничего не имея ввиду. Но он сразу замолк. Борода моя высохла, что с ней делать? Зачем же я иду туда? Я остановился, глядя на огни посёлка за переездом, куда же всё-таки мне идти? Кто мне скажет?!
