— У тебя почему-то другие пальцы, как будто детские.
— Это от перемены давления, наверное, — ляпнул я первое, что пришло в голову, — спи давай, сочиняешь всякую ерунду.
Как только она заснула, я незамедлительно занялся своими пальцами: разбил их деревянной толкушкой и долго держал в горячей воде. Первое время было несладко, искры сыпались из глаз, когда приходилось ими что-то делать, зато уж никаких сомнений больше не возникало. Скоро они и сами огрубели до такой степени, что я мог обмениваться с мужиками соседями солидным рукопожатием.
— Папик, ты что не слышишь? — крикнула мне утром Аринка.
Я перестал чистить сковороду и прислушался.
— Василь Егорыч! — донёсся из-за калитки Виталькин голос.
Я ждал его. Всё это время, изо дня в день, я ждал его появления. По нашему уговору с родителями никто не должен был знать в каком я виде и где теперь нахожусь, но он не мог не прийти сюда! Я вытер руки и снял с вешалки плащ.
— Всего на десять минут, — предупредил я вопрос Аринки. — Приду, будем пить чай с «Причудой».
Виталька выглядел супер модно. Мы поздоровались.
— Василь Егорыч, вы случайно не знаете где Игнат? Не могу найти.
— Даже не знаю чем тебе помочь, — сказал я. — Пропал, говоришь? Куда ж это он пропал, твой Гнутый? Мы тут живём себе знать ничего не знаем…
— Василь Егор… Игнат, это ты? — опешил Виталька.
— Тихо, — сказал я своим голосом. — Тихо, и без сюрпризов.
Мы отошли вглубь проулка и стали под липами. Настала очередь друга выслушать всю правду о моём положении.
— Это уже не игра, это жизнь, — сказал он. — Ты хоть понимаешь, во что ты ввязался? Ты обманываешь её и себя, и знаешь что самое ужасное? Самое ужасное, что это никому не нужно, ни-ко-му!
Я хотел улыбнуться, но он был очень взволнованный, даже злой.
— Ради чего всё это, объясни мне.
— Так надо.
— Ты думаешь она будет благодарить тебя, когда всё откроется: «Спасибо тебе, Игнашечка, что ты так талантливо надул меня!» да? А когда-нибудь, всё обязательно откроется, и ты знаешь об этом не хуже меня. Сколько это продлится, год? два? десять?
— Не знаю.
— Вот именно, ты не знаешь чем всё это кончится и для тебя, и для неё, для всех!
— Не ори.
— Слушай, я всё понимаю, ты хотел как лучше, чтобы искупить вину, чтобы она не оказалась одна и всё такое, но давай прикинем, как можно выбраться из этого, чтобы все остались довольны, я помогу тебе, ты вспомни, как мы с тобой выпутывались из любых ситуаций, ну? — он толкнул меня в плечо.
— Я подумаю, если когда-нибудь станет действительно невмоготу, я позову тебя.
