Роджер соскочил с нижней ветки.
— Да, они там… — Он избегал взгляда Джона.
— Слева, значит… — пробормотал Пирри. — И далеко?
— За живой изгородью, почти напротив въезда в поле.
Пирри отошел к своему «форду» и вернулся с тяжелой спортивной винтовкой.
— Ровно через десять минут после моего ухода, — сказал он, — садитесь в машину и на полной скорости — вперед. Остановитесь в нескольких ярдах за въездом и откройте огонь. Только стреляйте не по ним, а вдоль дороги, назад. Остальное — мое дело.
— Десять минут! — воскликнул Джон.
— Вы хотите застать их живыми?
— А если мы спугнем бандитов?
— Вы услышите, если они начнут выбираться с поля. Только не мешайте им… — Пирри замялся. — Видите ли, в этом случае маловероятно, что ваши жена и дочь…
Он как–то неопределенно кивнул и пошел по дороге. Вскоре отыскал в живой изгороди щель и нырнул в нее.
— Не прозевать бы, — сказал Роджер. — Оливия, Миллисент, заберите детей в «форд». Пошли, Джонни.
Усевшись рядом с Роджером на переднем сиденье, Джон вдруг усмехнулся с горечью:
— Славный из меня предводитель, правда?
Роджер взглянул на него:
— Успокойся. Ты не виноват.
— Кровавые свиньи! Ведь в любую минуту… Один Бог знает, чем все это кончится для Анны. А Мэри, моя девочка…
— Успокойся, — повторил Роджер и снова посмотрел на часы. — Если удача на нашей стороне, этим ублюдкам осталось жить девять минут.
— Здесь рядом телефонная будка, видел? — Джон сам поразился такой неожиданной идее. — Никто даже не подумал, что можно вызвать полицию.
— Зачем? Речь идет о личных счетах, а не об угрозе общественной безопасности. Это месть.
Оставшееся время оба молчали. Когда наконец истекли показавшиеся вечностью десять минут, Роджер включил зажигание и до отказа нажал на акселератор. На предельной скорости машина проскочила просвет в живой изгороди, через который они мельком увидели «воксхол». Проехав еще ярдов пятьдесят, до изгиба дороги, Роджер резко осадил и развернул машину поперек.
Джон схватил автоматическую винтовку, выскочил из машины и, перегнувшись через капот, открыл огонь короткими очередями.
Выстрелы оглушительно гремели в мирной тишине летнего дня. Издали, словно в ответ, донеслось три сухих щелчка. Потом все смолкло.
— Я пойду туда, — сказал Джон. — Тебе лучше остаться.
Роджер кивнул. Нырнув в густые заросли, Джон продирался вперед, не обращая внимания на шипы терновника, впивавшиеся в кожу. Наконец изгородь кончилась. На дальнем краю поля Джон увидел Пирри. Он шел степенно, не торопясь. Вдруг вдалеке послышался чей–то стон. Не помня себя, Джон бросился бежать. Ноги скользили и разъезжались на мокром вспаханном поле.
