Мозг – нейросолипсист. Он хочет вернуть себе власть над Вселенной, которая была безжалостно отобрана у него в детстве, когда ему открылись размеры этого мира и его собственная ничтожность в нем. С этой утратой он вынужден жить. Социум с выстроенной над ним иерархической структурой предоставляет ему компенсационные возможности. О притягательности власти в истории было сказано много. Г. Киссинджер характеризовал ее как «самое сильное возбуждающее средство», Д. Оруэлл утверждал, что «цель власти – сама власть». Власть – это дофаминовый нейрокомфорт. Перефразируя Оруэлла, можно сказать, что цель наркомании – сама наркомания. Действительно, разве в употреблении наркотиков есть еще какой-то смысл? Пожалуй, наиболее известный афоризм в области «филократии» приписывают Дж. Актону: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Алкоголь и наркотики развращают всех, кто к ним приобщился.
Чем власть развращает мозг? Тем, что возвращает его в лоно солипсизма, где «есть только я, все остальные – подделки» (Ходасевич). Абсолютная власть делает человека великовозрастным младенцем. Нравственность, как мы уже говорили, имеет смысл лишь в отношении к отчужденному существу, и возникает она как компромисс между разными волями. Ребенок даже не понимает смысл слова «воровство», он просто берет то, что ему понравилось, ведь этот мир – его собственность. Разве одного его желания владеть вещью недостаточно? Собственно, мир именно потому и оказывается психогенным местом для мозга, что в нем оказывается слишком много людей, с которыми приходится считаться. «Ад - это другие» (Сартр).
Возвращаясь к социальным орбиталям, по которым движется человек, можно утверждать, что его патриотический выбор всегда совершается в пользу той орбитали, на которой его мозг ожидает получить наибольший нейрокомфорт. Династии служат фамильному патриотизму, но истории монарших семей полны и кровавых конфликтов: отцы обезглавливали сыновей, жены травили мужей. Вопрос лишь в том, какую орбиталь мозг счел более предпочтительной для себя. Для монаха, принявшего схиму, монастырь может оказаться более нейрокомфортным местом, чем дворец.
V. Власть vs Бог
Давно замечено, что тираны и диктаторы отличаются детской капризностью. Их наивное своеволие поражало и поражает приближенных. Еще одним сопутствующим им качеством являются одиночество и недоверчивость. Одиночество – это расплата за младенческий солипсизм того, кто хочет быть в мире единственным, а недоверчивость – состояние повзрослевшего младенца, который понял, что мир его не любит, и он ничего не может с этим поделать. Людей можно подчинить себе, запугать их до дрожжи, но нельзя заставить их любить себя. Осознание своей ничтожности перед миром и временем есть путь в безумие. Оно столь невыносимо для мозга, что эту дорогу никто не проходит до конца, прячась в какой-нибудь нише солипсизма вроде семьи, религии или народа.
