Макс только делал вид, что пьет, а сам лишь едва пригублял. Во-первых, не любил шнапс (сильно напоминает обычный российский самогон), а во-вторых, не хотел пить за фюрера, вермахт и его успехи. Но отказаться, естественно, не мог, вот и приходилось хитрить. После третьей рюмки начались обычные армейские разговоры. Беседа, само собой, крутилась вокруг недавно начавшегося наступления германских войск на юге России.
– Гитлер правильно сделал, что отдал приказ идти на Сталинград и Кавказ, – рассуждал захмелевший майор. – Если их захватить, то можно отрезать большевиков от нефти, и они тогда скоро потерпят поражение. Это стратегически важное и верное решение…
– Точно, – вторил ему обер-лейтенант. – Сталинград – ключ к нашей победе. И в России, и вообще на Востоке. Если возьмем Сталинград – то конец кампании, можно по домам.
– Почему это? – иронически спросил гауптман Хассель. – Прошлой зимой, помнится, фюрер утверждал, что война закончится, как только мы возьмем Москву…
Он, похоже, лучше представлял ситуацию на фронтах. Судя по нашивкам и двум Железным крестам, Хассель успел изрядно повоевать, да и выглядел вполне по-боевому – без лишнего лоска, зато со свежим багровым шрамом через всю левую щеку.
– Очень просто! – махнул рукой майор. – Кавказ – это нефть, ее в основном добывают в Баку. Ну, и еще немного в Грозном. А затем по Волге баржами переправляют на перерабатывающие заводы в центре России. Возьмем Сталинград, перекроем Волгу – и поставки прекратятся. А без топлива русские танки – не более чем груда мертвого металла То же самое – другая техника: самоходки, грузовики, тягачи… А русская авиация без бензина – лишь мишень для нашего доблестного Люфтваффе.
– Так-то оно так, – задумчиво заметил Хассель, – только большевики тоже не дураки, всё понимают и будут драться за Сталинград упорно, до последнего. Тем более что этот город носит имя их вождя, Сталина, а это многое значит. Когда надо, русские умеют воевать, стоят насмерть, их ничем не возьмешь. Если не верите, спросите у лейтенанта. Он только что с передовой, наверняка знает, что такое русский фанатизм…
Хассель кивнул в сторону Макса. Гауптман вначале с некоторым недоверием отнесся к нему – очевидно, из-за щегольского вида, новенького мундира и начищенных до блеска сапог. Принял, наверное, за «штабную сволочь» – по образному выражению майора Хопмана. Но, когда увидел, что у лейтенанта уже две нашивки за ранение, то переменил свое мнение. После небольшой беседы (где, когда воевал?) он общался с Максом уже вполне по-дружески. К тому же выяснилось, что гауптман слышал о подвиге лейтенанта Штауфа и даже читал статью в газете.
