- А-а-а! - взревел Меккер.
Кир ощутил, как их выворачивает наизнанку _проворот_.
В лицо писателю страшно ударил порыв ветра, и тело его разлетелось в прах.
Но это было уже потом, в неведомо далеком времени, ибо время смешалось, и Кир уже не различал, где он сам и где Меккер; оба они разом канули в необозримый провал, на дне которого пылающим звездным ливнем вспыхнули бесчисленные миры; единой волной они прокатились из мрака во мрак, смешав вечность, как ворох картинок, потом волна ринулась вспять; яростный бег ее плавил мозг, Кир едва держался рядом с противником, но - держался, подбираясь все ближе, потому что его словно подталкивала чья-то спасительная рука; с неодолимой силой волна энергии ударила сквозь тончайшую оболочку, остававшуюся от мира, выплеснулась, застывая звездами и людьми - и в этот исчезающе краткий миг Кир одним рывком, словно опуская топор, отсек Меккера от реальности...
Барабан... хор и барабан. Звенят цимбалы, шлепают деревянные сандалии, хлопают сотни ладоней.
Медленно открываются глаза. Опять подоконник - значит _проворот_ закончен. Все как всегда.
Кир лежал, свешиваясь руками на улицу. Невдалеке текла толпа _оранжей_ - они шли к центру. Похоже, опять близился вечер. Все как всегда.
Опершись об оставшиеся без стекол рамы, он выглянул в окно. За домами широкой пеленой поднималась пыль и сдавленно взревывали динамики. Вечер, точно, уже наступал - и со всех сторон к центру стягивались разноцветные толпы. Центр был где-то рядом.
_Оранжевые_ были уже в квартале от Кира, когда ряды их начали ломаться.
Кир присмотрелся: сквозь яркую толпу лезли группы _бело-серых_. Он никогда не думал, что их столько.
Вдруг кто-то указал пальцем на его окно - Кир испугался, отпрянул. Но в подъезде уже загрохотали шаги - очень много поднимающихся людей, - и прежде, чем Кир успел осознать, что это - за ним, его содрогнул новый _проворот_. На миг сознание ушло, но он не упал. Вцепившись в подоконник, Кир увидел, что _бело-серые_, отталкивая друг друга, рвутся в подъезд - и вместе с ними рвутся туда же _оранжи_; вдалеке маячили новые толпы всевозможных оттенков. Казалось, мир обезумел, и сюда стекается весь город.
Лестница содрогалась от натиска взбирающихся толп. Собрав силы, Кир оттолкнулся от стены и начал карабкаться вверх. Перил не было, он рвал руки о сталь, но не чувствовал боли; ноги не слушались, но ужаснее всего был животный страх, раздирающий в неслышимом крике его рот. Кир и впрямь плыл по морю страха, и когда новая волна накрывала его с головой, очередной _проворот_ выносил его на поверхность - пока Кир не споткнулся и не рухнул ничком, не замечая, что рот наполняется кровью. Но мир оставался прежним, зверел, и топот неисчислимых ног подбрасывал Кира на ступенях, наваливаясь сверху, снизу, изнутри.
