– Не говори ерунду, – возмущенно покачал он головой, убрал баллонный ключ, подошел ко мне и, подняв ладонью мой подбородок, посмотрел мне в лицо. – Поедем, а? Уже десятый час. Мне звонить должны, да и родители твои…
– Да-да, конечно, – не дала ему договорить я, отправившись к «БМВ». Мы загрузились и поехали.
«Господи, какая же я тупая! – укоряла я себя по дороге, размазывая грязными руками неугомонные слезы по не менее грязному лицу. – Кто мне сказал, что он не убивается по поводу смерти друга? Он же ищет убийцу, и Николай не баба, чтобы слезы лить, например, как я сейчас. Владельцем банка ему все равно не быть, он всего лишь заместитель, значит, нет и мотива. Владимир Палыч обычный сукин сын, а я… я просто дура!»
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Здоровски выглядишь!
Я хотела ответить: «Ты, между прочим, не лучше», но вместо этого расхохоталась. Тогда он с сомнением поглазел на меня и нахмурился, мол, как, опять? И в тот момент я поняла, что мне плевать, пусть он трижды бандит и четырежды подлый махинатор в своем банке, но он не убийца, и я всегда буду с ним, до конца жизни.
К дому, где я живу, мы подъехали уже без четверти десять. Не к чести моей будет сказано, но я, прекратив истерически хохотать, снова начала плакать, еще раз убедившись в одной закономерности: долго смеешься – вскоре будешь долго плакать, что со мной в итоге и произошло. Слезы градом сыпались из глаз и никак не желали останавливаться, по этой причине я даже не удосужилась открыть дверь, чтобы выбраться на волю.
– Солнце мое, ну что же ты опять плачешь? – проявил сочувствие мой принц.
– Не могу остановиться, – шмыгнув носом, прогнусавила я.
Получив ответ, Николай подумал о чем-то, затем полез в бардачок и достал оттуда серебристую фляжку. Протянув ее мне, велел:
– На вот, глотни.
– Что это? – испугалась я.
– Чай, – хмыкнул он. – Здорово успокаивает.
Я, повинуясь, глотнула и…
– Кх… кхэ-э!.. Что за пакость?! – откашлявшись, спросила я. Опять гад нехороший обманул! И почему он меня все время спаивает? – Что это?
– Коньяк. Ну как, уже лучше?
Я прислушалась к бастующему организму.
– Все внутри горит. Но плакать больше не хочется, – констатировала я и вылезла-таки из машины.
Он тоже вылез и подошел ко мне.
– Все еще горит?
Я кивнула, и Николай со слегка смущенным видом приблизил ко мне свое лицо и быстро поцеловал в губы, после чего предложил:
– Давай до квартиры провожу.
Я покачала головой.
– Не надо, у меня папа злой, он убивает всех, кто меня целует.
