Тот завизжал подобно бабе и вскочил на ноги.
– У вас тут трупы бегают! – с безумными глазами сообщил он нашему завкафедрой и с подозрением покосился на меня, но нарвался вместо ожидаемого сочувствия и страха на здоровый ребячий смех. Поняв, что произошло, он обиделся и погрозил нам пальцем: – Эх… Нехорошо!
Через некоторый период времени я вновь сидела перед Акунинским в его кабинете, по которому, признаться честно, успела соскучиться.
– Образцова, опять труп! Как не стыдно? – выразил он свое отношение к происшествию. Да, в человеке явно присутствует редкостное чувство юмора. Он так говорит, как будто я специально их ищу.
– Борис Николаевич, а разве она не выпала из окна? Ее что, убили?
– Откуда знаешь, что убили? – прищурил один глаз следователь.
– Иначе бы я тут не сидела, – проявила я чудеса логики.
– Верно. Преступник обставил все так, словно она выпала из окна и ударилась затылком о металлический предмет, которых на участке, точно собак, что и повлекло за собой смерть. Но так могло показаться лишь на первый взгляд. В ходе выполнения экспертизы выяснилось следующее: ее ударили сзади каким-то тяжелым тупым предметом, затем, уже мертвую, скинули вниз. А потом преступник, или его сообщники, или кто-то еще, забросали тело ветками и придавили каким-то тяжелым предметом, чтобы скрыть, – это установили эксперты. Затем этот предмет с тела переместили, так как оперативники его на трупе не нашли. Вот такие пироги.
– Пироги? – мне сразу захотелось есть.
– Да. Ну рассказывайте, Юлия Сергеевна, при каких обстоятельствах вы обнаружили очередной, – он сделал особое ударение на слове «очередной», словно их было не два, а все восемьдесят, – труп.
Я решила не обращать на его колкости внимания.
– Ну иду я, значит, себе, никого не трогаю, фантики собираю и вдруг натыкаюсь на тапочку.
– Какую, позвольте, тапочку? – по обыкновению, перебил он даму.
– Обычную розовую тапочку с пушистым помпоном. А тут еще эта громадина! Зараза! Сколько мы с ним натерпелись!
– Погоди, что за громадина? С кем натерпелись? Ты о чем?
– Ну он на ней лежал. Сверху.
– Кто на ком лежал? Что за пошлости?
Какие пошлости? Он что, с ума сошел?
– Холодильник на ней лежал, не мужик же! Вы же сами говорите, что тяжелый предмет был. Нет, потом, конечно, и мужик лежал, мент который.
Акунинский не сдержался и, обругав последними словами, выставил меня за дверь. Но спустя пять минут остыл и, выйдя в коридор, где я дальновидно осталась сидеть на том же стульчике, где ранее сидел Хрякин, пригласил войти. Оказалось, что ему только что звонили: установили личность убитой. И сейчас он задал вполне прогнозируемый вопрос:
