Штраус дирижировал в полусознательном состоянии. Единственное, что он потом помнил, что не совершил все-таки грубейших ошибок. Бюлов не захотел слушать, как дебютировал за дирижерским пультом его молодой протеже. Куря одну сигарету за другой, он яростно вышагивал по Зеленой комнате. Когда Штраус вернулся, его отец, глубоко растроганный, вошел в комнату через противоположную дверь, намереваясь поблагодарить Бюлова. При виде Франца Бюлов взорвался. «Он набросился на моего отца как разъяренный лев. «Не за что меня благодарить, — кричал он, — я не забыл, что вы со мной сделали в этом проклятом городе. А то, что сделал сегодня я, это не ради вас, а ради таланта вашего сына». Отец, не сказав ни слова, вышел из музыкальной комнаты, которую давно покинули все остальные, видя, как разбушевался Бюлов».[46]
Хотя Бюлов был самым знаменитым сторонником Штрауса, другие тоже признавали его расцветающий талант. Серенада для духовых инструментов, которая способствовала знакомству Штрауса и Бюлова, была исполнена приблизительно за год до берлинского концерта дирижером Францем Вюльнером, далеко не безызвестным дирижером. То здесь, то там, при раздробленности музыкальной жизни Германии, творчество Штрауса начинало привлекать внимание музыкантов. Он не мог остаться незамеченным, поскольку его сочинения появлялись одно за другим — Увертюра до-минор, Соната для фортепиано си-минор, Соната для виолончели фа, Концерт для скрипки ре-минор, Концерт для валторны ми-бемоль. Все они были в традиционном стиле, написаны профессионально, но, в сущности, не оригинальны и не убедительны. Для того чтобы создать нечто самобытное, Штраусу надо было преодолеть влияние своего классического образования, хотя и давшего ему профессиональные навыки. Удивительно, какое огромное количество нотной бумаги Штраус исписал для своих ранних творений. Шпицвег издавал их одно за другим. Правда, издателя одолевали сомнения, и он жаловался Бюлову, что терпит убытки. «Не отказывайтесь от него, — советовал Бюлов. — Через пять лет вы будете на нем зарабатывать». Это было точное предсказание: через пять лет состоялась премьера «Дон Жуана».
Но как обстояло дело с симфонией? (Раннюю попытку Штрауса вряд ли можно принимать во внимание.) Чтобы называться композитором, немецкий автор музыкальных произведений был обязан иметь на своем счету симфонию. Штраус взялся за дело всерьез, и через три месяца у него была готова Симфония фа-минор, которую он сам ставил намного выше своего первого, теперь отвергнутого детища. Хотя в полном смысле ее нельзя было даже назвать симфонией. В ней было довольно привлекательное скерцо, но очень слабый финал. В целом получилась взболтанная смесь из Мендельсона и Шумана, в которую было добавлено несколько капель горечи в виде современных гармоник.
