— Осторожно, Шлёпа! Вдруг споткнешься, — заволновалась Элис. — А ну поставь ее на землю!
— Ей так нравится, правда, Моди? Она меня любит. Обожает меня! — Шлёпа распрыгалась, забыв, что Моди возвышается над ней. Малышка ударилась о ветку и заплакала.
— Я что тебе сказала! Какая же ты балда! — закричала Элис. Она подбежала, забрала Моди и стала ее укачивать.
— Шлёпа, у тебя совсем мозгов нет, ты могла ее без глаза оставить! — воскликнул папа, забыв все свои правила.
— Я не нарочно. Я не заметила это дурацкое дерево. Ты как, Моди, не ушиблась? — виновато спросила Шлёпа.
С Моди все было в порядке. Только крошечная царапинка на лбу от сучка. Даже кровь не пошла. Но она перепугалась и, как любой трехлетний ребенок, не упустила возможности привлечь к себе внимание. Всю дорогу через лес она громко ревела. Когда Элис предложила вернуться домой, она заревела еще отчаяннее.
Шлёпа с кислой миной плелась рядом со мной и Робби.
— А Моди-то тебя разлюбила, — заметил Робби.
— Захлопни варежку, Тарзан. Тебя, убогого, вообще никто на свете не любит, — не осталась в долгу Шлёпа.
— Не смей ему гадости говорить! Не слушай ее, Робби, это неправда. Ты же знаешь, как мама нас любит, и папа тоже, — сказала я.
— Нет, папа не любит. Он любил меня, когда думал, что я умею по деревьям лазить, а теперь совсем не любит, — уныло ответил Робби.
— Неправда, — не отступалась я.
— Не любит, не любит, — ухмыльнулась Шлёпа.
Мы пререкались до самой песчаной ямы. Когда наконец добрались, папа с Элис уселись чуть поодаль. Моди требовала Шлёп-Шлёпу, но Элис ее не пускала:
— Нет, малыш, посиди с мамой и папой, родная. Зачем тебе со старшими играть — только поранишься. Давай мама с тобой в песочке поиграет. — Она стала ковыряться в песке, очень осторожно, чтобы не испортить маникюр.
— Мам, она со мной хочет играть, — хмуро сказала Шлёпа. — Ты глухая, что ли?
— Не смей так с матерью разговаривать! — возмутился папа.
— Нечего мне указывать. Ты мне не отец, — отрезала Шлёпа.
Моди тоже копалась в песке — и кое-что нашла. Похоже было на сжатую в кулак лапу.
— Шлёпа! — выразительно сказала я.
— Ой, да умолкни ты, — сказала Шлёпа, неверно истолковав мою интонацию. — Достала уже. Куда бы деться от этой дурацкой новой семьи! Вот бы назад отмотать, чтобы мама с твоим папашей не познакомились.
На поверхности показался весь псаммиад целиком, он стремительно раздувался. Шлёпа увидела его и ахнула.
— Нет, это не то желание! — воскликнула она, но было слишком поздно.
