Воронцов ничего не ответил. Только подумал про себя: конечно, намечается, иначе бы их отдельную штрафную сюда не перебросили. А раз перебросили, то именно здесь и намечается место прорыва.
Сосны кругом на высоте человеческого роста были густо исклеваны пулями. Пахло свежей смолой. Прозрачная живица уже заполнила некоторые отверстия и отщепы. Воронцов вдыхал волнующий запах бора, разогретого полуденным солнцем, и этот запах, и легкий хруст сухой хвои и моха будили в нем воспоминания родины. Порой возникало ощущение, что не на нейтральную полосу полз он сейчас, стараясь остаться незамеченным, а домой, в родное Подлесное.
Где она, война? Нет ее здесь! Да и не может быть в такой тиши, пропахшей смолой и вялой душистой травой. Но вот простучал где-то там, в стороне деревни, немецкий пулемет, и все в одно мгновение расставил на свои места.
Слишком много событий принес сегодняшний день. И, конечно же, не время сейчас ползти на нейтральную полосу. Да еще и Иванка за собой тащить. Но уже не повернешь назад.
Выходить надо было рано утром, еще затемно. Немецкий снайпер наверняка именно так и поступил. А теперь, когда он хорошо устроился, замаскировался, попробуй найди. Дождись, когда шевельнется, сделает ошибку. А может, он замер, положил на спуск палец и спокойно ждет, когда они появятся возле родника. На бруствере наверняка засек. Винтовку с оптическим прицелом Воронцов все время держал в левой руке, прикрывая телом. Если немец видел их на бруствере, то будет ждать возле родника. И если не обнаружит, то тут же поднимет тревогу. Немцы вышлют разведку и попытаются выловить их возле ручья, захватить живыми.
Они выползли на берег ручья. Замерли. Стежка обваливалась вниз и по песчаной косе тянулась к зеленой болотине, на краю которой виднелся обложенный известняком колодец. С той стороны ручья к колодцу были переброшены жерди, скрепленные короткими поперечинами.
— Наблюдай за деревней, — прошептал Воронцов Иванку.
Тот сразу же отполз в тень и вытащил бинокль.
Прошло не больше получаса, и на противоположном берегу в тени деревьев появилась фигура человека. Человек шел свободно, что-то беспечно насвистывая. Это был немец. Пожилой, лет сорока, с лысиной. Пилотка засунута под погон. В руках две вязанки котелков. На все отделение. Иванок встрепенулся, потянул к плечу винтовку. Воронцов покачал головой: нет.
Не за этим пехотинцем они приползли сюда. Пусть набирает воду и уходит. Пусть подтвердит, что здесь опасности нет. Никаких русских снайперов. Никакой засады в отместку за вчерашнее. Никого. Пусть думают, что мы уступили колодец, и теперь они могут пользоваться им свободно.
