Однако утром четверга, которое выдалось ясным и свежим, на него снизошло спокойствие. Мысль работала четко, в теле ощущалась бодрость. Даже воздух показался ему каким-то особенным, впрочем, возможно, это объяснялось его собственным состоянием. Краски и формы, мельчайшие детали — что внутри тесного гаража, что на улице — представали перед ним с необычайной резкостью. То же касалось звуков и запахов. Ощущение странное, но вовсе не противное. Во всяком случае, соответствовавшее его обостренной восприимчивости.
Он немножко потренировался на заднем дворе, потом подточил стальные болты и прошелся по ним ножовкой. Он был готов. Еще раньше он решил, что возьмет с собой всего один болт. Сейчас он сунул его вместе с маленьким арбалетом во внешний карман зеленой куртки, несколько лет назад купленной на распродаже военного обмундирования, — это был накладной карман, широкий и глубокий. Главное, из него ничего не выпирало наружу, зато извлечь оружие он мог за три секунды, стоило лишь сунуть в карман правую руку.
Бригадиры переодевались в вагончике. Он повесил куртку в отведенный ему металлический шкафчик, натянул комбинезон и запер замок, приобретенный на собственные деньги. Он все еще обдумывал детали, хотя никаких сомнений у него уже не оставалось. Он отлично подготовился.
И знал, что все пройдет как надо.
Работу он выполнял механически, но без огрехов, ибо это тоже было частью плана. Он не мог позволить себе ни малейшей оплошности, но в своем новом состоянии он чувствовал себя защищенным от любой досадной ошибки. Другие рабочие поглядывали на него с недоверием, наверное, догадываясь, что он что-то затевает, но он не поддался на провокации.
Какой-то частью своего существа он пребывал на той самой узенькой улочке и без конца воображал всякие случайности, которые могут завершиться для него катастрофой. Словно он вновь и вновь смотрел один и тот же фильм — правда, в разных вариациях. Однако эти мысли не будили в нем беспокойства. Напротив, они помогали ему еще раз проверить все свои расчеты и сосредоточиться на том, что предстояло совершить.
Со стройки он ушел в двадцать минут шестого и даже остановился поболтать с другим бригадиром. Он не торопился. Машина запущена.
На улочку он явился за полчаса до решающего момента. Проверил, все ли в порядке, и без четверти шесть занял позицию на углу. В руке он держал газету, делая вид, что просматривает заголовки. Он уже натянул прозрачные пластиковые перчатки, очень тонкие, — точь-в-точь такие же часом позже наденут на руки комиссар Мартен и криминалисты.
