Мы окажемся в таинственном месте и, неизбежно сохраняя нашу высочайшую духовность, окажемся неведомо кем. Даже - неведомо чем. Вах!: шумом камнепада, сандаловой палочкой, дымом от нее, камушком, умнемся в какие-нибудь разноцветные горошинки,- вот только непонятно, во что перейдут голубенькие жилочки на внутренней стороне Ваших бедер? Что, безусловно, имеет отношение не столько даже к плоти, сколько к Вашей духовной составляющей. В такой вот изгиб дыма сандаловой палочки солнечным майским утром в комнате с окнами на фонтан Сан-Мишель? Поэтически рассуждая. Я должен бы тут же сказать, что тут же Вас узнаю, все это - чудо какая прелесть, но надо помнить и об урле, с которой вся эта история и затеялась: тут уж особо не до нежности. Впрочем, почему?
В общем, Лена, мы с Вами окажемся в загадочном месте, с пустыми карманами, без памяти и облика. То есть, понятно, какие-то принадлежности очередной жизни нам выдадут - свойственным тамошнему загадочному месту. Сохранится чуть-чуть и из свойственного нам тут. Но с этим мы будем разбираться позже, а пока в целях дидактических, а также желая чистоты эксперименту, на время обнулимся полностью.
Мы ведь и здесь с Вами могли бы выкручиваться и без нашей службы и работы, устроив небольшую школу, обучающую разным таким предметам: учили бы буратинок снимать в год три урожая с закопанных денежек, правильно одеваться и встречать невзгоды жизни, пить, не закусывая и внутренне не хмелея, а также - жить (в общих чертах). Учили бы их замечать любое чье-то присутствие, распознавать человека, его не видя и с ним не говоря. Всего-то инвентаря - пустая комната и пусть там для начала сидят там по одному в темноте и слушают пустоту. А за чаем развлекали бы их историями о том, как в прошлый раз мы вместе ходили с табором, пока вы не сбежали от меня с каким-то случайным фламенкистом Пако, что ли - из Кордовы.
Но дело с места не трогается, мы все еще в каком-то пустоватом месте, ежели там что-то и есть, то обрушилось до наипримитивнейших значков: вверх, вниз, вправо, влево, по кругу, внутрь, наружу, тьфу.
Мы с Вами поврозь опустились ниже кольчецов и веслоногих: полная напасть - не видишь, не слышишь, ни скрипа половицы, ни гу-гу, тихо.
Ночная кухня с расставленной раскладушкой, голая лампочка, ешь хлеб, запивая водой из-под крана, светящаяся спиралька свешивается из лампочки единственное украшение, а щелкнешь выключателем - за окном громоздятся горы ясеневских огней, шлеп-шлепает вода из крана, крошки хлеба разбежались по простыне, успев зачерстветь.
