— Нет. Ха!
— Быть может, вы видели, как кто-то другой передал записку Бассетту?
— Нет. Ха! — повторил Айго, сердито посмотрев на меня, хотя, возможно, такой вид ему придавало обилие морщин на лбу.
— Тогда я должен попросить вас об одном одолжении, или, вернее, об этом просит Ниро Вульф. Мы интересовались у Феликса именами гостей, присутствовавших на ужине, и он смог назвать только вас. Как он заявил, кто-то ему сказал, что вас зовут Бенджамин Айго и что вы довольно известный ученый. Не знаю, нравится ли вам, когда вас величают известным ученым, но Феликс употребил именно эти слова.
— Не верю, черт возьми! Я вовсе не известный ученый.
— Возможно, вы просто об этом еще не знаете. Я лишь повторил слова Феликса. Можете позвонить ему и поинтересоваться.
— А кто ему сказал?
— Он не пояснил. Феликс сейчас на работе. Позвоните ему.
Мне подумалось, что он все-таки позвонит. Девять человек из десяти так поступили бы или, быть может, семь или восемь из десятка.
Но не Бенджамин. Он лишь проговорил:
— Ха! Черт возьми! Если я действительно знаменит, то пора бы об этом знать. Мне уже шестьдесят четыре года. Вы просите об одолжении?
— Ниро Вульф просит. Я только выполняю его поручения. Ему нужны…
— Вы лицензированный частный детектив. Довольно известный.
— Не верьте всему тому, что пишут газеты. Я вовсе не известен, — ответил я и хотел добавить «Ха!», но воздержался. — Мистеру Вульфу нужны фамилии всех гостей, присутствовавших на ужине восемнадцатого октября, но раз вы никогда не запоминаете людей, то, конечно, не в состоянии ничего мне сообщить.
— Я отлично помню все названия, в том числе и фамилии людей. А Пьер Дакос рассказал вам, о чем шел разговор?
— Он сообщил только то, что я повторил вам, — покачал я головой.
— Мы рассуждали о звукозаписывающих устройствах. Для этого, собственно говоря, нас и собрал Харви. Вы знали Харви Бассетта?
— Нет, не знал. Но, конечно, слышал о нем — был тоже довольно известный гражданин.
— Я знал его всю мою жизнь — во всяком случае, большую ее часть. Мы вместе учились в университете. Бассетт был на три года старше меня. Я считался необыкновенно одаренным студентом. Только и всего. Ха! Я изучал физику, он — бизнес. Ему удалось сколотить состояние, что-то около миллиарда долларов, но до самой своей смерти он так и не мог отличить электрон от киловольта. Был одержимым человеком. Одна из его навязчивых идей касалась Ричарда Никсона и послужила поводом для нашей сходки. Бассетт выпускал оборудование для электронной звукозаписи — то есть мы его изготавливали, а он продавал, — и, по его мнению, Никсон своими действиями унизил и дискредитировал подобные устройства. Бассетт хотел в этой связи что-то предпринять, но не смог придумать ничего конкретного. Потому-то он и созвал нас…
