Он смутно догадывался, что поезда для него не будет, но все равно сидел и ждал.
Один.
Опоздавший пассажир.
* * *
Книга приснилась ему в виде огромного разноцветного, переливающегося, пульсирующего шара, висящего без опоры в пустом сером пространстве. Шар медленно поворачивался. На поверхности его вспыхивали слова, фразы и целые абзацы.
За время сна – часов шесть или чуть больше – у Кости была возможность прочесть всю Книгу. Она намертво, навсегда отложилась в его голове и совершенно очаровала Костю. В жизни он не читал ничего совершеннее, а уж за последние годы он одолел немалое количество книг.
Конечно, в ней кое-чего не хватало. Но, во-первых, Егоров догадывался или даже знал, чего именно, а во-вторых, понимал, что сочинить недостающее должен именно он.
Именно он напишет эту Книгу. Впрочем, применительно к данной ситуации сказать так – значит слукавить; кто-то (Бог, очевидно) ее написал, создал... ведь откуда-то она явилась Косте! А он просто передаст ее людям. Пока она существует только в его сне и его голове...
...Следующей ночью, на последний рабочий день 20 февраля, она приснилась ему снова. В прежнем виде. Разве что в содержании были целые куски, отсутствовавшие в прошлый раз, расцветившие повествование новыми, необычными и неожиданными, чудесными красками.
Проснувшись утром в шесть, он второй раз за последние две недели подумал о том, что его жизнь отныне круто меняется, только теперь он вполне мог себе сказать, в чем: нужно попробовать сделать то, чего прежде никогда не делал, потому что считал, что не умеет.
Он поднялся, наскоро умылся и сварил себе кофе. Держа чашку за бока и не ощущая жара, Костя прошел в комнату, включил компьютер, нашел в ящике стола лист бумаги с рукописным наброском сна, посетившего его в ночь после написания заявления об уходе, и, почти не заглядывая в записи, единым духом настучал короткий выразительный пролог, смутно понимая, что с основным содержанием книги этот текст соотносится весьма... опосредованно.
Костя почему-то точно знал, что история об опоздавшем на поезд (или опоздавшем жить) человеке – именно пролог его будущей книги.
Он как раз написал последнюю фразу, когда в соседней комнате скрипнула кровать. Этот звук наполнил его тихой паникой: нельзя, чтобы увидела Оксана! Господи, да почему нельзя? Просто – нельзя, и все!
В комнату тихонько проскользнул Фолиант. Шевеля пумпочкой носа – нюхая кофе, – он замер у порога и уставился на Егорова. Этот паршивец обязательно расскажет все хозяйке! Нет, ну что за бредни?.. Надо просто закрыть файл, а листок сунуть обратно в ящик...
