‑ Давай тогда летом двести, а еще сто пятьдесят до снега. По осени, как дожди пойдут, возить тяжко, всё проклянешь, как телегу из грязи вытаскивать будешь.
‑ Ты ж говорил, триста пудов?
‑ Триста, это если летом. Мне руда вообще сейчас нужна, к осени стройку в поместье закончу ‑ своих холопов на раскоп погоню.
‑ Пашке на Никишке ты так дал.
‑ Так и они мне сколько помогли ‑ и кузню ставить, и с этими плугами советовали. Да что я с тобой спорю ‑ Егор, холоп мой, в кузне‑времянке землицу щупал, как оттаяла, так едва не облизывался. Дам, пожалуй, ему и плуг ‑ с тобой пока сторгуешься, топор отковать можно.
‑ Не горячись, боярин, возьму у тебя плуг, согласен я. Просто цена велика, да выигрыш непонятен пока. А Егорка, пока к нашей земле приспособится, сколь времени пройдет. Он с Литвы, здесь по‑другому всё. Так что, двести летом, да сотню осенью?
‑ Уломал, кровопивец. А Егорке я еще один сделаю, чтоб ты нос не задирал. По рукам?
‑ По рукам.
Ф‑фу, тяжкое это дело ‑ ручными молотами крицу выбивать. Пока деревенским кузнецом был, пользовался молотом на блоках, но здесь времянку делать не стал. Очень уж не доверяю я сырой, хоть и зимней, древесине. Так что отбиваем пока железо по старинке, хорошо хоть холопы есть, не одни мы с Василием упираемся. Еще бы горн человеческий, а не времянку. Пока мы старые запасы расходуем, вывезенные с прошлой моей кузни.
‑ Едут, боярин! Оружные, трое, при заводных конях!
Кому это интересно, приспичило? Купцы с обозом ходят, воевода что ли, поглядеть на мои дела решил?
‑ Обустраиваешься, гляжу, Олег Тимофеевич? Что ж зимой‑то?
‑ Как иначе, Семен Андреевич, без этих времянок совсем жить невозможно. Летом уж усадьбу ставить буду, да и сколько той зимы осталось ‑ весна, считай, на носу.
Сидим мы с Семеном на улице, трапезничаем в походном стиле. Показал я ему дом ‑ позвал бы, мол, да уж очень неуютно там. Сами мол, только ночуем. Вроде бы, малость отошел Семен Андреевич ‑ расстались‑то мы с ним не очень хорошо. Хоть и выложил я ему аж шесть рублей, с кровью от планов оторванные, а всё одно ‑ досадно. Нет, ругани не было, но вот осадочек, похоже, оставался. Он рассчитывал, что кузнец в его деревеньке работать будет ‑ а тот на третий год сам в помещики навострился, да еще всё железо из кузни вывез. Правда, за два года плату внес ‑ те самые шесть рублей.
‑ Был у меня гонец от соседа. Радость у нас ‑ княгиня мальчиком разродилась.
‑ Какая княгиня?
‑ Московского великого князя Василия Ивановича жена. Иваном княжича крестили.
