Доктор встал.
— Возьми фонарик, и пойдем. Кое-что посмотрим.
Профессор показал на дверь в библиотеку:
— А она?
— Позже.
3
Они вышли в темноту летнего вечера. Проследовали по дорожке между кустами смородины к калитке, которая соединяла оба сада.
— Туда, к компосту.
Профессор продирался сквозь крапиву и густые кусты, проклиная беспечность Эмила, — старики обычно ухаживали за садиками, а Эмил только тогда, когда появлялось настроение. Во всем, что не касалось медицины, он был отъявленным лодырем.
— Зажги фонарь, — попросил Эмил.
В желтоватом свете лампочки компост был похож на разоренный муравейник. Он блестел влажными листьями, над ним витали запахи тления, призраки осени и смерти.
Доктор взял лопату, которая лежала рядом, и осторожно раскопал верхушку кучи. Тому, что появилось на свет, невозможно было подобрать привычные определения. Оно было не круглым и не квадратным, не угловатым и не овальным, не большим и не маленьким. Оно меняло свой облик каждое мгновение, каждую секунду. Только цвет, фосфоресцирующий и чуть-чуть сине-зеленый, оставался постоянным и словно волновался, как живой студень. Цвет рождал тени, и, лишь приглядевшись, можно было уловить в их череде силуэты фигур, словно какие-то сюрреалистические сущности или ожившие картины Пикассо.
Внезапно свет исчез. Над компостом снова витал лишь запах тления, запах осени посреди лета, запах смерти.
Они зашагали по петляющей тропинке к коттеджу профессора; доктор размахивал руками и говорил.
— Брока Оно убило, как только он начал его нюхать — глупый любопытный пес… А потом пришел Густав…
— Густав? — спросил профессор, как в тумане.
Доктор кивнул.
— Мой племянник Густав.
Когда они вошли в комнату и уселись в кресла, профессор заметил, что Эмил на самом деле ничуть не моложе его самого — эти морщины и усталый взгляд…
— Эмиль, но ведь Густав…
Густав, молодой, подающий надежды студент медицины, во время прошлогодних каникул утонул в реке рядом с плотиной. Эмил очень тяжело это переживал. Галлюцинация?
Доктор задумчиво поднял рюмку и выпил. Держится хорошо, как в молодости: профессор упрямо цеплялся за воспоминания, чтобы не сойти с ума.
— Неделю назад пришел Густав, — продолжал Эмил, как будто бы ничего не слышал, — и начал задавать мне вопросы. Его интересовала анатомия человеческого тела, физиологические функции, биология, химия и многое из того, что я давно забыл, а, собственно, никогда как следует не знал. Сам подумай, отставной деревенский лекарь…
