– Хорошо, – сказал один из наших солдат, который уже пытался выменять упаковку своего пересушенного табака на нормальный у своих. – Вы получите пачку хорошего немецкого табака за четыре пачки вашего «Авиатика».
В любом случае даже его дурной табак был во много раз лучше махорки , так что это был справедливый обмен.
Они оба выбрались из окопов и приблизились друг к другу. Это была странная встреча Запада с Востоком: высокий эсэсовец в белом маскировочном костюме, словно бросающий вызов смерти своей полубеспечной и, может быть, излишне самоуверенной походкой. «Идущие на смерть приветствуют тебя», – как бы говорил он. И крепкий русский боец, похожий на эскимоса в подбитой ватой форме, идущий, будто катясь по снегу. Едва они подошли ближе друг к другу, между ними просвистела пуля – выстрелил кто-то с дальних постов, кто не знал, что происходит здесь, между нами, но увидел идущие друг к другу фигуры. Они отскочили друг от друга, как мячики, и огромными шагами понеслись под прикрытие своих окопов, потому что с разных сторон замелькали вспышки.
– Ну что, в штаны наложил? – прокричал кто-то поспешно вернувшемуся посыльному, злому и смущенному от страха, который пробормотал в ответ что-то неразборчивое, но, разумеется, непристойное.
Пока мы тут общались с нашим смертельным врагом на вполне мирном уровне, об этом разговоре успели донести в штаб дивизии, и, подозревая здесь какой-то подвох, командир дивизии отдал приказ нацелить на наш участок насыпи все возможные орудия, готовые к залпу в любую секунду. Но все оставалось спокойным, и вскоре наступила тишина. Приближался рассвет, и скоро большевикам нужно будет отступить с передовых позиций, если они не хотят оказаться похороненными в промерзшей Курляндской земле.
Глава 2 Финал в Курляндии
Еще несколько дней наша рота оставалась на каменистых холмах Бункаса – крошечной точки на карте. За это время решительно ничего не случилось. Пулеметные гнезда, которые иваны устроили в неприятной близости от нас накануне Сочельника, были превращены в развалины нашими минометами.
2 января из штаба дивизии пришел приказ захватить пленного в нашем секторе. Дело в том, что целая русская армия исчезла с линии фронта южнее нас, буквально растворилась в воздухе. Поэтому командование опасалось, что эта армия переброшена на наш фронт и в скором времени следует ожидать крупного наступления. Поэтому требовался «язык», чтобы прояснить ситуацию.
Разведывательная группа в составе восьми человек из моей роты отправилась в путь. Ее целью было пулеметное гнездо русских, укрытое под группой деревьев примерно в 100 метрах от наших траншей. Перед этим восемь моих добрых старых 80-мм минометов открыли огонь, чтобы изолировать цель с флангов и тыла. Потом к нам присоединились тяжелые пехотные пушки, и русский пулеметный расчет оказался практически отрезан от своих. На рассвете наши разведчики вернулись.
