Черчилль посмотрит на Исмея усталым взглядом и добавит:
– Мы-то с вами умрем через три месяца.
Об этом диалоге Исмей рассказал в июле 1946 года биографу Гарри Гопкинса Роберту Шервуду. Когда Шервуд попросил разрешения использовать этот эпизод в своей книге, Исмей отказал ему, заметив: «Я бы не хотел, чтобы этот разговор по душам был вообще когда-нибудь обнародован» [291] .
В сложившейся ситуации Черчиллю пришлось приложить все свои силы, способности и опыт, чтобы в конце мая 1940 года сплотить кабинет, возведя сопротивление нацистам в ранг общенациональной политики. Для определения общей линии он вынужден был собирать кабинет по нескольку раз в день.
Первый день заседаний – воскресенье 26 мая – не принес ничего, кроме разочарований. Несколько часов Черчилль потратил на то, чтобы убедить премьер-министра Франции Поля Рейно, который в этот момент находился с официальным визитом в Лондоне, продолжить борьбу. На трех заседаниях кабинета с большими разногласиями обсуждались вопросы эвакуации британских экспедиционных сил из Дюнкерка и обороны Кале.
На следующий день – 27 мая – также состоялись три заседания военного кабинета, в 11.30, 16.30 и 22.00. Кроме того, Черчилль принял участие в совещании Комитета обороны, которое началось в 19 часов.
На первом утреннем заседании рассматривались вопросы эвакуации британского контингента из Нар вика и последствия окружения Бельгии.
Куда более интересная встреча состоялась в середине дня. Галифакс предложил убедить Муссолини выступить в качестве посредника для «общих переговоров». Военный кабинет не поддержал главу Форин-офиса. Первым против этого предложения выступил Арчибальд Синклер. По его мнению, обращение к Муссолини будет говорить о «слабости нашей позиции», что сразу же приободрит Германию и Италию, а также «подорвет моральный дух в нашей стране и в доминионах». Затем слово взял лидер лейбористов Клемент Эттли, отметивший, что подобные шаги «принесут нам много вреда». С ними согласился и Невилл Чемберлен, назвавший предложения лорда Галифакса «началом катастрофы».
Последним выступил Черчилль, заявивший, что он «категорически против привлечения синьора Муссолини». Такой подход «разрушит целостность наших боевых формирований». Также Черчилль подчеркнул, что не следует связывать свою судьбу с Францией и «тонуть вместе с ней». Если французы не готовы сражаться, «пора их оставить». Лучшая помощь Рейно, по мнению Черчилля, заключалась в следующем – что бы ни случилось с Францией, французы должны знать: «Мы будем сражаться до конца!»
