УАЗик бежал по горным серпантинам не шибко. Майор Семенов молчал. Но вдруг спросил водителя, родом тоже из Сибири: «Скажи, Саша, ты капитана Иванькова к Зурабу возил в тот день, когда мы провожали подполковника из Москвы?» – «Так точно, товарищ майор! Но вы же знаете Зураба, он только с Вами дело имеет. Капитану Иванькову он так и сказал». – «А где же он канистру коньяка взял?» – «А мы в винсовхоз съездили…» – «Все ясно!» – «Товарищ майор, я тут не при чем. Я ему сразу сказал, что там ему пойло нальют, хоть и по дешевке! Он попробовал, ништяк, сказал и…» Майор Семенов вздохнул злобно и за пару километров от дивизиона сурово приказал: «К реке подрули!» – «Вода холодная, товарищ майор!» – Водитель Саша знал о привычках командира, но тот лишь буркнул: «Не сахарный. Не растаю. Полотенце не забыл?» – «Никак нет. В вашем чемоданчике, два чистых. Как всегда».
Десять минут плескался Семенов в воде у самого берега. Затем насухо вытерся, оделся, причесался, сел в машину, сказал: «Не люблю пить. Что мы за люди такие?! Будто без этого нельзя, однако», – и замолчал.
У своего подъезда Саше руку пожал, спасибо сказал и домой пошел. Лег на кровать, не разбирая ее, подумал: «Никакого расследования из-за этого коньяка проводить не буду. Если это Иваньков подменил канистру, пусть на его совести грех будет. Забуду и точка. Еще чего!»
Полковник Касьминов знал эту историю. Так уж получилось. Почти в одно и тоже время в Москве побывали человек семь из бывшего курсантского взвода. О Семеновском коньяке все знали – слухами и ракетные войска ПВО полнятся. Касьминов даже устал от этой истории. Но больше всего его поражало отношение уже взрослых людей, опытных, познавших службу и жизнь офицеров, к бывшему своему однокурснику, который так и остался для них старшиной, «шкафом», «гиревиком», «служакой»… Почему они так невзлюбили его?
Сам Касьминов относился в курсантские годы к Семенову нормально, если не сказать – хорошо, хотя в дружки к нему не набивался, держался своей компании. И, конечно, он даже не пытался изменить общественное мнение в пользу старшины. К чему все это? Есть в роте белая ворона – старшина и хватит. Белых ворон много не бывает. Во всяком случае такие осторожные люди, каким с детства был Касьминов, белыми воронами не становятся.
Но неужели никто из бывших сокурсников не понимал, что с коньяком Семенова просто подставили? Неужели никто из них не чувствовал в душе своей, что Семенов-то был отличным боевым офицером? Не может же такого быть? Или…
