Увидев, что Саломея изменилась в лице, Гликерия заволновалась и взяла ее за руку.
– Не горюй, подруга, – молвила ключница. – Я через такие же страдания прошла. В твои годы тоже бегала за одним княжичем, даже забеременела от него. Княжич побаловался со мной и женился на боярышне, а я от страданий высохла, как щепка. Из-за этого младенчик у меня родился мертвый. Я старше тебя на восемь лет, милая. Послушай моего совета: держись за супруга своего. Он хоть и бородат, зато боярин. И ты благодаря ему в боярское сословие вступила. Любовь любовью, но и знатность в этом мире имеет очень большое значение!
Узнав, что Гликерия направляется на торговую площадь, Саломея увязалась с нею. Ей хотелось расспросить ключницу поподробнее о последних событиях в княжеском тереме.
Словоохотливая Гликерия призналась Саломее, что Юрий Игоревич всем слугам в тереме учинил строжайший допрос перед тем, как посадить Давыда под замок.
– Меня тоже водили на дознавание ко князю, – рассказывала Гликерия по пути на рынок. – Сколь слез я пролила, валяясь в ногах у Юрия Игоревича. Кабы не заступничество моей госпожи, то прогнали бы меня из терема в шею. Я же не боярышня, а дочь смерда.
Говоря все это, Гликерия делала большие глаза, то понижая, то повышая голос. Она то и дело оглядывалась на прохожих, боясь столкнуться на улице с кем-нибудь из теремной челяди.
Оказавшись на торжище, Гликерия и Саломея зашли в дощатую лавку Мирошки Кукольника, где в этот момент не было никого из покупателей.
– Ведомо ли тебе, что Давыд наговорил своему отцу? – допытывалась Саломея, глядя в глаза Гликерии.
– Да как не ведать! – молвила в ответ всезнающая ключница. – Давыд не стал таить от отца, что любит тебя, что тайком встречается с тобой. Еще Давыд заявил, что хочет отнять тебя у Бронислава. Ох и разозлило это Юрия Игоревича!
– Ах ты, Боже мой! – невольно вырвалось у Саломеи. – Что же это Давыд наделал! Совсем разума лишился, что ли?
– Не умеет Давыд хитрить и изворачиваться, всегда напрямик рубит, – посетовала Гликерия. – Ну, я побегу, Саломеюшка. Мне еще кое-куда успеть надо. Прощай покуда!
Гликерия торопливо поцеловала Саломею в щеку и выскочила из тесной лавки на многолюдную торговую площадь.
От всего услышанного Саломея пребывала в каком-то полусне, из которого ее вернул в действительность угодливый голосок Мирошки Кукольника:
– Довольно кручиниться, боярышня-краса! Лучше купи у меня игрушку-веселушку. Она хоть и безделица, но глаз порадует и душу повеселит. Гляди-ка!
