– Ладно, живи, Змейка, да запомни – мы обязательно встретимся. Обязательно! И скоро!
Старый узбек взял девочку за руку:
– Не бойся, кизим, не бойся. Где ты живешь? Я тебя домой отведу.
Через некоторое время, недели через две-три, Зайнап вместе с сокурсницами вышла из училища. Была уже поздняя осень, но дневное солнце еще пригревало, листья с чинаров опадали, ковром устилали землю и шуршали под ногами. Молодежь шла, поддевая эти сухие листья, Зайнап тоже сосредоточилась на них, на их шорохах и вовсе не заметила, что невдалеке притаился Петр. Он уже не первый раз приходил на эту остановку – что за служба у него была и где он брал столько свободного времени? – приходил и высматривал, куда утром входит и откуда вечером выходит Зайнап. Теперь он тайком запрыгивал на заднюю площадку автобуса и, пригибаясь и скрываясь, дождался, когда Зайнап сошла на своей остановке, выпрыгнул следом за ней.
– Здравствуй, Змейка! Видишь, я тебя нашел, теперь я знаю, где ты живешь, спрятаться тебе не удастся, придется со мною видеться.
Онемевшая, обомлевшая от ужаса Зайнап смотрела на Петра, как на чудовище, он и был чудовищем, только обличенном в человеческий образ.
Девочка стремглав кинулась к калитке, но он перехватил ее руку, рывком прижал к себе:
– Моей будешь! В субботу приду к фонтану на площади, посмотрим, куда сходить. Хочешь, в кино? Или в кафе? – он наклонился, поцеловал Зайнап в губы. – Ладно, иди, успокойся. В субботу в два часа буду ждать.
Девочка вбежала в дом, закрыла дверь на щеколду и буквально сползла на пол.
– Звездочка, это ты? Хорошо, что пришла, иди сюда, помоги мне.
В ответ не раздалось ни звука, мать выглянула из соседней комнаты, увидела сидящую на полу с безумными, испуганными глазами девочку.
– Доченька, милая, что с тобою? Тебя обидели? Ну, говори же!
– Это опять он. Он нашел меня.
– Кто он? Это тот мерзавец? Да как же так можно? Что же делать? Соня сейчас так далеко, посоветоваться не с кем. И защиты у нас никакой нет. Нет, я пойду в гарнизон, Ларисина мать скажет мне, к кому нужно обратиться, я все, все расскажу, я найду на него управу.
– Мамочка, мамочка, что ты такое говоришь? Кому ты все расскажешь? И что ты будешь рассказывать? Что я родила ребенка? Что у Сони не ее ребенок? Что ты будешь рассказывать, тем более Ларискиной маме? Сразу все и обо всем узнают и опозорят всю нашу семью. Соне не звони, она издалека нам не поможет, только переживать будет. Я сама подумаю, как мне быть. Я подумаю.
