«Это» у Зайнап еще не перешло в четкий цикл, оно то было, то не было; она ведь еще совсем маленькая была, и ни мать, ни она сама не обратили внимание, что уже третий месяц ее трусики оставались чистыми.
Мужу Сони предлагались два места: одно в Украине, тоже с повышением, а другое в Узбекистане, на самой границе с Афганистаном, здесь условия жизни и службы были сложнее, но зато перспектива карьерного роста просматривалась далеко вперед. Судили-рядили недолго, Сонечка своим светлым умом и советом помогла мужу принять правильное решение.
Конечно же, он с десяти лет, с самого Суворовского училища уже принадлежал армии, и для него в его жизни служба и повышение в званиях были самым главным. И, конечно, его любимая Сонечка, которая за ним, как нитка за иголкой, следовала всегда и сразу.
А еще Сонечкой руководило ее доброе сердце. Гарнизон, где им предстояло служить, был не так далеко от Самарканда, значит, у нее теперь будет возможность чаще видеть маму и сестренку.
Прошел еще месяц. Соня уже устроилась на новом месте, жилище у них было в старом двухэтажном доме, мебель была казенная, тогда так в армии было принято. Интендантская служба выдавала по реестру молодым офицерам кровать, шкаф, стол и пару стульев, некоторым еще солдатскую тумбочку и тяжелую дубовую табуретку удавалось получить. На всех предметах гвоздиками были прибиты металлические таблички с выбитыми на них пяти-шестизначными номерами. Приехал служить – получи, уезжаешь – сдай все по описи целым и невредимым.
Конечно, старшему офицерскому составу давали и кресла, и диваны. Это было очень удобно и не отяжеляло быт офицеров. Однако вещи, переходившие из рук в руки, имели далеко не новый вид и долго хранили стойкие запахи прежних хозяев.
Сонечка была отличной хозяйкой, она быстро сумела сделать жилище одомашненным и уютным. Белоснежный тюль на отмытых сверкающих окнах, тяжелые, с бахромой портьеры и подходящие к ним покрывала, коврики на отскобленном добела деревянном полу – и за три дня ее каторжной работы квартира превращалась в теплое семейное гнездо.
Приближались ноябрьские праздники, служба у Тимофея Сергеевича была трудной, поглощавшей почти все его время, дома он бывал редко. Соня тосковала в одиночестве, подруг она не заводила, ни с кем не судачила, занималась домашними делами, шила себе, маме, Зайнап блузочки, юбки и с нетерпением ждала, когда увидит своих родных.
Начинались полевые учения. Тимофей Сергеевич был бесконечно занят, дома только ночевал, даже на обед ему не всегда удавалось заскочить, перехватывал что-нибудь в солдатской столовке. Наконец он отпустил Соню в Самарканд, с условием: через две недели он снова пришлет за нею машину, и она не будет задерживаться с возвращением.
