В кухне было очень жарко. Огромная чугунная плита ревела, как топка паровоза. Мари осмотрелась. Два шкафа для посуды, кладовая для провизии, чуланчик с дровами… За желтой занавеской обнаружилась этажерка с рядами бутылок и жестяных банок.
Неожиданно для девочки в кухню вошел Жан Кюзенак.
— Что ж, Мари, вот ты и на рабочем месте! — натянуто улыбаясь, сказал он. — Не бойся, мы не такие уж гурманы. Но по воскресеньям тебе придется потрудиться: наш племянник, Макарий, приезжает к обеду, иногда вместе с родителями. И раз в месяц у нас бывает господин мэр.
— Я буду стараться изо всех сил, мсье!
— Не сомневаюсь. Идем, я покажу тебе столовую.
Мари почувствовала, что страх отступает. Жан Кюзенак держался любезно, но… отстраненно. Он показал, где хранятся скатерти и салфетки, потом достал из шкафа новый, снежно-белый фартук.
— Я купил его вчера, держи! А теперь возвращайся в кухню, не будем сердить мадам.
Мсье и мадам Кюзенак пообедали чуть позже обычного омлетом, поджаренным на сале. Мари, несмотря на волнение, улыбалась, слушая, как забавно стучат ее сабо по паркету и по выстеленному плиткой полу в кухне. Совсем не так, как по глинобитному полу или по земле…
Ближе к вечеру, перемыв посуду и наскоро съев ломоть хлеба и кусочек сыра, девочка поднялась на чердак с метлой, ведром воды и тряпкой. Свою комнату она мыла, напевая песенку, которой ее научил Пьер.
Когда каморка засияла чистотой, Мари вышла в сад, радуясь мысли, что теперь ей не надо прятаться. Торопливо сорвав три веточки остролиста, украшенные красными ягодами, она вернулась в комнату и поставила их в баночку с водой.
Девочка перевела взгляд на кровать… На матрасе лежала пара простыней, два толстых покрывала и прекрасное пуховое одеяло в синем атласном чехле. Удивленная и обрадованная, девочка решила, что обязана этим великолепием доброте мадам Кюзенак, и поспешно упрекнула себя в том, что так ошибалась в ней.
«Она неуживчивая и подозрительная, но в глубине души добрая…»
Вечером, когда за окнами повисли синие сумерки, Мари, сидя у плиты и помешивая суп, вдруг почувствовала себя очень счастливой. Она была рада, что волей судьбы все-таки оказалась в особняке Кюзенаков. Живя на ферме, девочка долго мечтала об этом доме, и теперь ей казалось, что она грезит наяву. Много месяцев вечерами она, словно зачарованная, поджидала, когда же на холме загорятся окна, вот эти самые, в которые она сейчас смотрит…
Теперь же она оказалась по другую сторону картинки, которую так часто представляла в своих мечтах.
