- Прислали и что?
- Не поедешь?
- Нет. Не знаю!
- Слушай, Литвин, не е*и мозги! Себе и ей. Девка по тебе сохнет, вызов вон тебе прислала. Ждет. Чего тебе еще надо?! Чтобы она приехала и за ручку тебя увезла?!
- Не лез бы ты не в свое дело, Ковалев...
- Включил бы ты голову, Литвинский...
- Ну, приеду я туда! Что мне там делать?!
- Литвин, я должен тебе объяснять, что делать с сохнущей по тебе бабой?! То же самое, что ты сейчас делаешь с мозгами!
- Блять, Виталя... Я понимаю, у тебя спермотоксикоз, и мысли все об одном. Но я имел в виду другое!
Виталий разливает им еще по коньяку.
- А что - другое?! Там же Альпы, епт! Тебе надо объяснять, что делать в Альпах?!
Артем вздыхает.
- Ну, так-то да...
- Так, Литвин! Хорош ломаться как целочка на первом свидании! Собирайся и вали отсюда, чтобы духу твоего здесь не было! С глаз моих долой!
Артем складывает руки на груди.
- А еще друг называется...
- Ты мне потом спасибо скажешь!
______________
Перелет Москва-Париж занимает четыре часа. Вполне достаточно, чтобы в красках, уже совершенно безнадежно, усомниться в правильности принятого решения. Нескончаемо прокручивать все в голове. Их три дня в снежной пещере. Мегабайты откровенных и не очень разговоров за это адски длинное лето. Ее голос и смех. И отчаянно-просящие глаза в мониторе ноутбука. "Арти, приезжай. Пожалуйста. Прошу тебя".
Он едет. Точнее, летит. В дороге терзая себя сомнениями. К кому он едет? Стоит ли она этого? Чего ждет от него? Четыре часа - это более чем достаточно, чтобы совершенно издергать себя сомнениями. И слишком мало, чтобы как-то справиться с их удушающим гнетом. Даже профессиональному психологу.
Но, по крайней мере, одно он знает точно: она не любит незаконченных дел. Впрочем, он тоже. А, как минимум, одно дело у них осталось незавершенным.
_______________
Аэропорт "Руасси" огромен и футуристичен. Артем не успевает подумать о том, как он будет искать ее в этом гигантском стеклянном аквариуме, полном чужих лиц, не успевает заметить - так стремительно она врезается в него, обнимает, утыкаясь прохладным носом в шею. И обнимает крепко, поверх его рук, так, что у него даже нет возможности обнять ее в ответ. Потом отстраняется все же, слепяще сияющие глаза.
- Арти! Ты приехал! - снова порывисто ему на шею, но теперь он хотя бы может обнять ее. И ему легких вздохом на ухо: - Ты приехал, мой русский медведь...
- Медведь? - он отстраняется, усмехаясь.
- Да, - кивает она, глядя на него снизу вверх. - Медвежонок. Mon ourson.
