Однако вместо Саши в проеме показывается голова Кирьянова.
- Лех, ты чего?! - не слышал он его, что ли? - Саню мне давай, он сверху!
Князь поспешно выбирается из иллюминатора, падает на камни, кашляет.
- Леш, ты как? - Артем наклоняется к нему. - Пострадал? Сломано что? Говори?!
Кирьянов медленно разгибается, встает на ноги. И Артем видит - трясущиеся губы, панический остекленевший взгляд.
- Блять, Литвин, щас же здесь все... - безумный взгляд в сторону покореженного вертолета. - Ты чувствуешь, керосином воняет?!
- Чувствую. Надо людей вытаскивать. Кого успеем. Лех, давай, я тогда в "вертушку", буду подавать, а ты принимай.
Кирьянов его не слушает. Шатаясь, шагает в сторону вертолета, начинает судорожно выдирать первую попавшуюся пару лыж из грузового отсека.
- Леш, ты чего?! Ты что делаешь?
- Артем, щас здесь все пи*данет к чертям! Надо сваливать!
- Эй, Леш, стоп! Погоди, ты что... Ты куда?!
Он все-таки слегка контужен, реакции заторможены, да и не смог бы он остановить Кирьянова, даже если бы попытался. И поэтому Артем просто стоит, слушает эхо своих слов и смотрит, как от него вниз по склону быстро удаляется фигура Князя.
Может, он и дурак, но за Кирьяновым не поедет. Просто не сможет.
Артем успел вытащить окровавленного, без сознания, но живого Сашку, оттащил подальше от "вертушки". Успел даже подойти обратно к машине.
В лицо бьет жаром, мгновенная вспышка пламени опаляет небосвод. Он слепнет, глохнет, опрокидывается назад. Но успевает перевернуться. И ползет, ползет от стремительно занявшегося погребального костра из машины и людей, прочь от языков пламени, которые лижут ему куртку. Мгновенно накаляются пластиковые ботинки, ногам нестерпимо больно, но он все равно ползет. Хотя бы до Сашки, и там залегает, уткнувшись в снег, накрыв полой куртки лицо Семенову.
Он лежит так долго, ощущая спиной обжигающе горячий воздух, слушая треск пламени и собственное бешеное сердцебиение.
А потом он сидит, привалившись спиной к скальному выступу - брату-близнецу того, который убил сегодня всю их группу. Сидит, отрешенно глядя на догорающий остов "стрекозы", вдыхая запах гари с примесью паленого мяса. Глаза его слезятся от едкого дыма, на душе пусто. А сверху, сквозь хрустально-прозрачный горный воздух на него медленно опускаются, печально кружась, крупные траурно-черные хлопья пепла.
У Сашки пробита голова. Кровотечение практически прекратилось, но он без сознания. Хотя это и к лучшему, возможно. Потому что... потому что шансов у них нет. На вершине горы, с которой уже не спуститься - все снаряжение сгорело. Можно, конечно, попробовать пешком. Но Сашку он не бросит. Да и что там делать, под Клыком? На десятки километров нет жилья. Все равно сдохнут, только внизу. Если уж умирать, то здесь - наверху.
