— Виктор Семенович, — спросил Саня, — если не секрет, откуда вы знаете этот русский стиль? Я, правда, о нем слышу первый раз.
Шаров достал из внутреннего кармана пиджака вторую бутылку «червивки», налил стакан вина под самый край и медленно выпил. Не закусывая, вытащил «примину», закурил и лишь после этой процедуры ответил юному собеседнику:
— Эх, Саша, Саша, много чего мы не знаем о своей стране, об ее истории! Слышал, наверное, или читал о таких конторах — НКВД, Смерш, КГБ? Так вот я все эти системы прошел. В 1956-м демобилизован подчистую по ранению, со старшего лейтенанта сразу на майора и — на пенсию.
— Как это — ранение в мирное время, в нашей стране? — спросил Саша, заинтригованный необычайной историей своего нового знакомого.
— Да это для кого как. Для одних действительно мирное время, а для меня и моих товарищей по оружию — война, да не простая, а очень опасная, без флангов, без тыла и фронта. В любое время можно схлопотать пулю, а то и нож под ребро. А в 1956-м убирали верных палачей-бериевцев. Опасные были зверюги. Таких арестовывать — все равно что бой открыть, да еще в центре Москвы. Ну а мы садились в ЗИС, ППШ с собой, пистолеты ТТ и на скорости встречали нужную нам машину, лучше за городом. Очередь — и авто в кювете. Кто живой из них остался, добьем из ТТ — и все. Такой был приказ, такая была обстановка. Раз попали в переплет, из него один я еле выжил, и на пенсию меня сразу. Жить разрешили только подальше от столиц, чтоб чего не всплыло.
«Такое в книгах не напишут, — невольно подумал Саня, — и в кино не покажут. Живая история передо мной». И спросил замолчавшего Шарова, который задумчиво курил, не обращая ни на кого никакого внимания:
— А русский стиль, это что такое?
Шаров включился в беседу, он сидел напротив Саши совершенно трезвый, несмотря на почти литровую дозу вина:
— Русский стиль? Это школа рукопашного боя. Каждая уважающая себя разведка или служба безопасности имеет свою секретную школу рукопашного боя. У нас — русский стиль. И, я думаю, наша школа, как и КГБ, — одна из лучших, если не самая лучшая в мире. До войны никакой особой секретной школы не было. Но война — катализатор, ускоряет любое правильное решение и отбрасывает лишнее, акцентируя внимание на главном. В Смерше, а особенно в шестом отделе, русский стиль был сразу же поставлен на нужную высоту, благо обучать было кому. Но эта тема для отдельного разговора.
Виктор Семенович достал из-под столика бутылку с остатками вина и вылил в стакан. Запрокинув голову немного назад, он залпом выпил последнюю порцию «червивки» и, как бы поставив точку, сказал Сане напоследок:
