В отличие от обычного представления о всезнайках как хилых мальчиках в очках, Миша имел отличную спортивную фигуру с великолепно развитой мускулатурой. Он с удовольствием занимался различными видами спорта. Последним его увлечением было новое для того времени направление в тяжелой атлетике — культуризм.
По какому-то своему особенному методу за последний год Штромберг «накачал» себе неплохую «картину» на теле, и знакомые парни не очень-то пытались с ним шутить. На танцы в парк он не ходил и, естественно, не состоял ни в одной из молодежных группировок, так как все это не входило в круг его интересов.
Замечательно было еще и то, что Миша не походил на типичного еврея — кровь матери-таджички сделала свое дело. Если бы представители рода Абдуллы-хана приехали к Штромбергам в гости, в среднюю полосу России из далекого Таджикистана, то, увидев Мишу, они бы с восхищением зацокали языками, узнав в нем старейшину своего рода. Вообще появление на свет Штромберга-младшего, полукровки, полутаджика-полуеврея — тема для отдельного романа в жанре социалистического реализма. Вкратце дело было так.
Отец Миши, Штромберг-старший, молодой инженер, после окончания института попал по распределению на стройку ГЭС в горный Таджикистан. Здесь он встретил семнадцатилетнюю таджичку Охмаджон из старинного рода Абдуллы-хана. Красавица Охмаджон и Штромберг полюбили друг друга, но рассчитывать на то, что отец Охмаджон отдаст ее замуж за «неверного» и без калыма, не было ни малейшего шанса. Развитой социализм пришел в эти места в виде техники и организации колхозов, председатели которых — те же баи, только в современном оформлении. Нравы и обычаи остались здесь средневековые и свято соблюдались.
Преодолев вековой страх восточной женщины, Охмаджон сбежала с молодым инженером. Оба они рисковали жизнью — такое здесь не прощали; и по обычаю гор только кровь могла смыть позор с древнего рода. Спрятаться в огромной стране молодые смогли на одной из северных строек, где требовались тысячи рабочих рук.
Через несколько лет, заработав гигантскую для простого человека сумму денег, семья Штромбергов с двухгодовалым черномазым сыном приехала в родной кишлак Охмаджон. Их появление было настолько неожиданным, что даже старейшины рода растерялись. Штромберг-старший понимал, что его попросту могут убить. Горячее обсуждение горцами их судьбы, как это ни банально, прервали пачки денег, которые их нечаянный зять положил на ковер в гостевой комнате. Калым был получен, а значит, древний обычай соблюден. Чету Штромбергов простили и со всем восточным гостеприимством приняли в родном доме Охмаджон…
