В Вене его высочество обедал с австрийским императором, русский посланник Андрей Кириллович Разумовский давал в честь великого князя роскошные обеды и балы, австрийцы по случаю войны балов не устраивали, зато устраивали парады и смотры — Константин Павлович был на них желанным и почетным гостем. Когда сын российского императора появился в ложе венского оперного театра, раздались рукоплескания — так высоко ценили австрийцы участие российских войск в Итальянской кампании. Между тем Суворов уже прибыл в армию, и победы посыпались на союзные войска как из рога изобилия.
— Надобно просить великого князя ехать скорее к армии, а то мы ничего не застанем; я знаю Суворова, теперь уже он не остановится, — сказал граф Дерфельден Комаровскому.
И Константин, щедро одарив венских сановников, поторопился. Вскоре он был уже в расположении русских войск. При встрече фельдмаршал пал пред ним на колени, хотя, по другим воспоминаниям, просто отвесил низкий поклон с неизбежным шутовским выкриком: «Помилуй Бог! Сын моего природного государя!»>{151} Эксцентрик повстречался с эксцентриком, вместе они должны были задать французам взбучку.
Роль и пределы полномочий Константина Павловича были туманны, и оттого великого князя сопровождала тень легкого, хотя и почтительного недоумения — посланник ли он государя и исполнитель его воли? сторонний ли наблюдатель? смиренный ли подчиненный Суворова?
Всё решило сражение при деревне Бассиньяно. Константину пригрезилось, что давно пора вступать в бой, но генерал Розенберг отчего-то медлит. Генерал просто ждал подкрепления, силы армий были слишком неравны, но великого князя терзало нетерпение, он закипел и поторопил Розенберга, как водится, не церемонясь:
— Вы привыкли служить в Крыму, там были покойны и неприятеля в глаза не видели.
Розенберг и правда служил в Крыму, служил совсем неплохо и неприятеля в глаза, в отличие от великого князя, конечно же видел. Но безумные слова породили безумные действия. Заслуженного генерала обвиняли в трусости! И кто? Сын природного государя. Обида лишила Розенберга трезвости, схватив шпагу, он повел войска вперед, вброд, через реку По, не дожидаясь подкрепления, и вступил в бой с явно превосходящими силами противника. Французы сразу же потеснили нападавших, предусмотрительно испортив паром — русские отступали, но переправиться через По оказалось не на чем, солдаты тонули, два орудия пришлось оставить противнику, гремели выстрелы, раздавались страшные крики тонувших, кровь мешалась с водой. Испугавшись сумятицы и неразберихи, лошадь великого князя понесла и помчалась прямо в реку. Дюжий казак вовремя заметил непорядок и спас царственного волонтера, схватив лошадь под уздцы и выведя ее на берег.
