Алакет из рода Быка | страница 90

— Приведите динлинов, — отрывисто произнес Алт-бег.

Стоявший у входа воин бросился исполнять распоряжение. Вскоре появились Алакет, Бандыр и Гюйлухой.

— Подойдите ближе, — приказал глава тюльбарийцев, пристально осматривая вошедших. Но встретившийся с ним глазами Алакет спокойно выдержал взгляд грозного бега.

«Смел и тверд», — мысленно отметил Алт-бег.

— Значит, динлины, — начал он, испытующе глядя на Алакета и его спутников, — вы пришли, чтобы биться с хуннами в рядах моей славной дружины? Знаете ли вы, что не каждый достоин чести стоять под боевыми значками Алт-бега! Чем заслужил ее, скажем, ты, юноша?

Не говоря ни слова, Алакет распахнул халат и глазам тюльбарийских старейшин открылась татуировка, повествующая о его подвигах в хуннскую войну. Раздались одобрительные возгласы.

— Вижу, — кивнул Алт-бег, — но все же тебе не избежать испытания. Приведите женщину, которая прибыла с ним, — обратился бег к воинам.

Бандыр и Гюйлухой недоуменно переглянулись.

— Основатель могущества хуннов Модэ, сын Туманя, — ледяным голосом начал Алт-бег, когда Мингюль появилась на пороге, — испытал верность и твердость приближенных, приказав им пустить стрелы в сердце своей любимой жены. Тем, кто, ужаснувшись, не посмел пустить стрелу в сердце жены кагана, он отрубил голову. Докажи мне, юноша, что ты тверд, и пусть не дрогнет твоя рука, когда ты пустишь стрелу в сердце женщины, которую любишь. Бей без промаха!

Лицо Алакета стало мертвенно бледным, но когда он заговорил, никто не уловил в его голосе дрожи:

— Так поступил варвар! Пристало ли мне, динлину, для доказательства моего мужества следовать обычаю врага? Но если бег племени тюльбари хочет знать, твердо ли мое сердце, пусть он держит обеими руками это копье, что лежит у его ног.

И Алакет, подняв копье, подал его недоумевающему бегу. В следующий момент молодой динлин отступил к выходу, вскинул лук, и стрела, свистнув, вонзилась в древко копья на уровне груди Алт-бега.

Смелость динлина перешла все границы. В глазах повелителя тюльбарийцев вспыхнул гнев.

— Неслыханная дерзость! — загудели старейшины.

Алт-бег взглянул на приближенных. Многие из них были безумно смелы, но ни один из них не решился бы на такой шаг. «Пусть же его выходка послужит укреплению моей славы», — молнией мелькнуло в мозгу Алт-бега. И он спокойно обратился к Алакету:

— Динлин, я готов простить твою дерзость ради твоей смелости, но как подтвердишь ты мне свою верность, когда ты не исполнил первого моего приказания?