— Пусть не огорчается сын повелителя! — глухо ответил Тудаменгу. — Мы сожжем их кочевья и селения, развеем пепел по ветру, загоним в глубь северных гор, откуда они не осмелятся больше тревожить покой великого кагана!
А про себя подумал: «Теперь исполнится желание моего сердца. Я отомщу выскочке Алакету за свое поражение и швырну его скальп к копытам коня Чжи-чжи!»
Между северными горами и степью раскинулась гряда высоких холмов, поросших березовыми перелесками, которые далее сменялись лиственничным лесом. Здесь на тенистой поляне у походного костра сидели несколько воинов.
Один из них, широкоплечий, в кафтане с нашитыми на груди медными пластинами и остроконечной шапке, отороченной лисьими хвостами, — брат бега большарцев — говорил, возбужденно размахивая руками:
— Надлежит встретить хуннов в степи! Мы — последние, кто кочует на земле отцов! Ее нельзя отдавать врагам. Хунны опозорят могилы предков, а нас постигнет гнев великого Ульгеня!
— Земля отцов уже в руках хуннов! — проворчал Алт-бег, сидящий на красном вышитом чепраке напротив большарца. — Нашей родиной стал Динлин, хотим мы этого или нет! Я не буду губить воинов, чтобы сохранить степь для большарцев. Хуннов надлежит заманить в горы и здесь уничтожить!
— Хунны могут и не пойти в горные теснины, — отозвался Бандыр. Он сидел на обрубке дерева и пристально смотрел на огонь костра, словно искал в языках пламени ответ на вопрос, мучивший сердца полководцев. — Хунны не раз терпели здесь поражения, — продолжал он в раздумье. — Но если позволить им кочевать в предгорьях, они будут постоянно тревожить нас набегами…
Все взгляды обратились на Алакета. В этом походе он возглавлял объединенное войско динлинов, кыргызов, ухуаньцев. Часть ухуаньского отряда составляли рабы, освобожденные по настоянию Алакета знатью нескольких динлинских родов. Алакет стоял поодаль от костра, прислонившись к березе.
— А что скажешь ты, Юй? — спросил он молодого воина, возглавлявшего бывших рабов.
Алт-бег недовольно передернул плечами. Можно ли ставить вчерашнего раба вровень со знатными полководцами?
Но Алакет сделал вид, что ничего не заметил, и ожидающе смотрел на Юя.
— Я, конечно, молод и не имею мудрости большого полководца, — смущенно ответил Юй, — но думаю, что нельзя позволить врагу оставаться рядом с землей Динлин. Я думаю, надо выйти в степь и отбросить хуннов.
— Ты прав, — кивнул Алакет. — Тудаменгу не допустит, чтобы хунны углубились в горы, где мы можем лавинами камней уничтожить отборное войско кагана. Но кочевья хуннов останутся в предгорьях, и нам не будет покоя от нашествий и набегов. Поэтому надлежит выйти в степь, но не для того, чтобы охранять улусы бега большарцев, а чтобы отбросить хуннов возможно дальше от владений динлинов и… — Он посмотрел на Алт-бега и кыргызов.
