Женщины в такт пению, повинуясь жестам старика, поднимают палки и враз бьют ими шерсть, которая оседает ниже и ниже, ложась ровным слоем.
Невдалеке двое черномазых ребятишек, взобравшись на спину высокой серой лошади, едут на ней по кругу. От седла тянутся два ремня, держащие ось, на которой катится следом за лошадью просверленный круглый обрубок дерева. Сверху обрубок укутан влажной взбитой шерстью, из которой валяют кошмы.
Внезапно одна из взбивающих шерсть — тоненькая девушка с карими глазами, маленьким острым носиком и едва заметными веснушками на переносице — вскочила на ноги, отчего заиграли и зазвенели медные подвески в каштановых косичках.
— Дедушка! Чужие всадники на горе!
Разбрасывая в сторону траву, выбитую из земли копытами, неслись прямо на селение в облаке пыли неизвестные воины. Женщины заговорили все разом. Из нескольких юрт выскочили мужчины с копьями и луками в руках.
Старик в черном халате, прикрыв от солнца ладонью глаза, вглядывался в приближающийся отряд. Ветер поднимал длинную бороду, кончик которой попадал деду то в один, то в другой глаз, и тот фыркал как рассерженный кот. Но вот он с достоинством выпрямился, пригладил бороду рукой и, обернувшись к женщинам, произнес с видом превосходства:
— О, неразумные! О, глупые, как овцы, и пугливые, как антилопы, женщины! Неужели не видите вы по узорам на халатах, что это братья наши — люди племени тюльбари, которые…
— Это кто же здесь хвастается? Кто женщин поносит? — словно из-под земли перед дедом выросла сгорбленная косматая старушка в красной длиннополой безрукавке поверх халата. — Уж не почтенный ли и отважный и многими подвигами украшенный муженек мой?
Держа в одной руке глиняный горшок, подбоченясь, старушка начала наступать на деда, и тот с опаской попятился.
— Кыш-кыш, старая! — забормотал он и вдруг поспешно исчез в юрте.
Мужчины, опустив оружие, тоже направились к своим шатрам…
Кенгир-Корсак, Бандыр, Гюйлухой и Алакет одновременно влетели в селение.
— Ну, еще… чуть-чуть… — судорожно шептали губы Бандыра на ухо буланому, но вдруг… Бандыр невольно сдержал коня.
Два карих глаза смотрели на него из-за ковра над входом в ближнюю юрту, тоненький носик с веснушками чем-то напоминал любопытного мышонка, выглядывающего из норки.
— Кто ты, девушка?
Румянец смущения залил лицо девушки, и веснушки словно утонули в нем. Но ответ не заставил себя ждать.
— Кто я? Дочь моего отца и моей матери, дочь превосходного народа большар!
