Поселок ютился на пригорке. Наверху, образуя улику, высились аккуратные теремки с мезонинами, а ниже рассыпались домишки, сделанные тяпляписто, в некоторых по торчащим сквозь обшивку буферам угадывались вагончики. У самой линии, на лугу, возле большой круглой штукенции, свистели и приплясывали мальчишки. Из переулка вылетели две собаки и понеслись вдоль насыпи, распугивая коз и кур.
Дома, дома, склады, свалка разбитых машин, угольные вороха, еще не задымленная кирпичная труба, приземистый корпус с проломами в стенах, сквозь которые виднелись котлы; башня с наклонной подпоркой, из башни вырывался фонтанчик пыли; ползали краны, как скелеты доисторических животных, — во все это Антон осматривался с огромным интересом: в этом мире жил Леонид.
На станции Падунские Пороги вагон изрядно опустел.
«Следующая моя!» — тревожно подумал Антон, когда поезд тронулся опять.
Впереди засияла голубоватая пропасть и открылся мост — эстакада со знакомыми по фотокарточкам двухконсольными кранами наверху. Эти гигантские кресты, серебрившиеся в лучах еще высокого, но уже слабеющего вечернего солнца, держали, казалось, небо над Братском.
В голову Антона вдруг ударил жар. Это был конец его космического полета — он, раскаляясь, как бы входил в плотные слои атмосферы загадочной планеты, жадно всматриваясь в ее очертания и еще не зная, где сядет и сколько витков перед этим сделает.
Поезд направлялся внутрь эстакады, в самый сгусток металлических сплетений, куда и проникнуть-то было вроде немыслимо, ничего не придавив, но куда состав все же плавно вполз. Сразу стало сумрачно. И из этого сумрака, как из-под козырька, все виделось преувеличенно ярко: и Ангара, воронкой сходящаяся к плотине, и пенистая гряда Падунских Порогов с застрявшими и камнях бревнами, и зеленые катера островов, трусливо бросившие якоря перед бурунами, и дымящиеся развалины какого-то, видимо, недавно снесенного селения возле самого берега. А вокруг, выглядывая, как зрители в театре, из-за плеч друг друга, — холмы, холмы, холмы со светлыми полосками вырубок у подножий — они заранее подбирали хвойные подолы своих таежных одеяний, чтобы не замочить их в волнах готового родиться моря…
Леонид не встретил.
Когда перрон опустел, Антон перечитал письмо ещё раз и обратился к женщине с красной повязкой. Она сказала, что улицы Второй Строительной не знает, а вот бетонные заводы здесь. У автобуса Антон еще раз спросил про улицу. Рабочий, забрызганный известкой так, что его комбинезон закостенел, как панцирь, подумал и с треском пожал плечами. Тогда Антон решил податься на завод. Леня наверняка там, запурхался в своих делах, поэтому и не встретил. И, повеселев, Антон сел в автобус.
