Корпорации | страница 133



Наконец, появились корпорации, объединяющие участников боевых действий. Самая большая, разумеется - «чеченцы». Уже значительно меньше - «афганцы» (если суммировать с отставниками, то «афганцев» не меньше, чем «чеченцев», но здесь речь о тех, кто служит). Сохранились еще в совсем небольших количествах «вьетнамцы», «сирийцы», «египтяне», «эфиопы», «ангольцы». Эти корпорации оказываются особо сплоченными, участие в войне объединяет, как, видимо, ничто другое. Из-за этого они могут быть весьма влиятельны, даже несмотря на небольшую численность.

Таким образом, количество объединений и пересечений множится и множится. Каждый военнослужащий, соответственно, кроме одной большой корпорации принадлежит к нескольким корпорациям поменьше - по месту службы, роду войск и виду ВС, званию и должности, специальности, сроку службы и др. У каждой появляется свой фольклор (можно вспомнить бессмертные строки: «В могиле лежит офицер ПВО. Не пулей убит - задолбали его»), иногда, фактически, свой язык (особенно, конечно, у моряков).

Корпорации сложнейшим образом на разных уровнях взаимодействуют и конкурируют друг с другом. В современной войне все зависят от всех, но при этом каждый считает главным себя. Ракетчики (в смысле - «стратеги»), летчики, моряки, десант (морской и воздушный) и спецназ считают себя суперэлитой. В принципе, все они имеют основания так о себе думать, хотя друг без друга, а также без, например, ПВО, войск связи или тыла никто из них обойтись не сможет. Конечно, в противопартизанской войне ПВО ни к чему, но там и ракетчики, моряки, большая часть летчиков тоже лишние.

Впрочем, здесь речь идет о тонких материях: о профессионально-психологических аспектах межкорпоративных отношений внутри общей гигантской корпорации. А есть гораздо более грубые обстоятельства ведомственно-бюрократического характера, которые в мирное время естественным образом начинают превалировать над профессиональными. Особенно в постсоветский период, когда Вооруженные силы стали испытывать острую нехватку денег. И, одновременно, министрами обороны стали назначать представителей видов ВС и родов войск, которые раньше на руководство всей армией не претендовали. В советский период министрами обороны назначали «общевойсковиков» (т. е. пехотинцев и танкистов), а дольше всех пробыл на этом посту Дмитрий Устинов, хотя и носивший маршальские погоны, но реально в армии не служивший и представлявший ВПК, а не ВС (следовательно, он не был вовлечен во внутриведомственные интриги). И в то время виды, рода, округа, флоты, группы войск боролись за ресурсы, но это была борьба за еще лучшую жизнь, а не за выживание. В постсоветский же период вопрос встал именно таким образом. И именно в этот момент министрами обороны побывали представители войск не самых многочисленных, хотя и элитных. Сначала это был десантник Павел Грачев, а потом, после краткого пребывания на посту министра «общевойсковика» Игоря Родионова, - ракетчик Игорь Сергеев. В условиях нехватки всего каждый из них чисто инстинктивно стал «тянуть одеяло на себя», т. е. на родные войска.