- Ночью поступила команда восстанавливать баррикады, потому что стало известно, что Гайдар призвал сторонников Ельцина собираться у Моссовета, а Шойгу раздает им автоматы. Мы строим баррикады, а тут к нам первая группа гайдаровцев уже подошла - человек пятьдесят, без оружия. Мы с ними вступили в словесные дебаты, после чего некоторые из них выразили желание встать с нами в ряды защитников Верховного Совета, а остальные разошлись по домам.
Майор (или полковник; не знаю, как правильно) Смирнов тоже через несколько недель вернулся к Белому дому. Бетонная стена стадиона «Красная Пресня» с первых дней после разгона защитников парламента стала такой стеной плача - на бетонных плитах огромными буквами было написано «Не забудем, не простим» и еще разные лозунги помельче. С первых же дней люди стали клеить на стену ксерокопии фотографий погибших родственников и знакомых. Через несколько лет стену снесут, заменят металлической решеткой - то ли для красоты, то ли чтобы на этой решетке никто ничего не писал. Все равно пишут - с одной стороны там написано «Помни!», с другой - нарисованы серп и молот.
К тому моменту, когда бетонную стену заменили решеткой, газон перед тыльной стороной стадиона уже превратился в, как принято его называть, народный мемориал. Мемориал состоит из стенда с фотографиями и газетными вырезками, двух поклонных крестов (один установили казаки, второй - кто-то из священников, окормлявших защитников Белого дома; автор второго креста, между прочим - скульптор Александр Сусликов, тот самый, который в марте 1999 года обстреляет из гранатомета здание посольства США в знак протеста против американской политики в отношении боснийских сербов) и символической баррикады из булыжников и железных решеток, построенной активистами «Трудовой России». Это все, разумеется, самострой - никаких разрешительных документов по поводу этого мемориала ни у кого нет, и если учесть даже не политический смысл этих сооружений, а просто градостроительную ситуацию в Москве, даже странно, что эти кресты и стенды стоят на Дружинниковской уже пятнадцать лет, и никто их не сносит.
- Как это не сносят? - кажется, Михаил Смирнов даже обижен. - Именно что сносят. Вы разве не знаете, что на месте стадиона предполагается построить новое здание Федерального Собрания? По проекту оно займет весь квартал, и от наших крестов уже ничего не останется.
Смирнов сейчас говорит не как участник обороны Белого дома, а как председатель правления Регионального общественного благотворительного фонда содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года. Организаций, объединяющих ветеранов гражданской войны осени-93, в Москве в девяностые было много - «Вахта памяти», движение «4 октября», Комитет памяти жертв и Бог знает что еще. Идею создания фонда, который собирал бы деньги на поддержание в порядке существующего мемориала и, возможно, строительство нового, в свое время одобрили все эти организации - сейчас ни одной из них не существует (кто-то не прошел перерегистрацию, кто-то просто в какой-то момент плюнул на все), а фонд остался, и с регистрационными документами у него тоже все в порядке. Поэтому хоть за мемориалом и ухаживает Анохин, все равно Смирнов - глава единственной легитимной организации, которая может сказать, что это ее кресты.
