- Слушай, не можешь ли ты мне поднести.
- Далеко?
- До Таврического дворца.
- Далеко!
- Я тебе целковый дам.
- Ну, хорошо, за целковый я пойду.
Он взял эти чемоданы, мы пришли в князю Шаховскому. На следующий день появляется брат.
- Ты где?
- Я, - говорит, - хватай выше. Ты в Таврическом дворце, а я в Петропавловской крепости.
- А что ты там делаешь?
- А, - говорит, - в охране.
Он на автомобиле приехал. Мы сели с ним. Поедем, говорит, к нам.
Чем мы там занимались? Ни в какой охране мы не были, проводили время так: играли на бильярде, обсуждали всякие события.
- Как представлялась эта революция, когда вы были в Таврическом дворце? Было ясно, что это конец монархии, что надо республику устанавливать?
- Да, об отречении Государя было известно, и что это конец монархии, было понятно. Некоторые относились к этому с сожалением, которого не показывали, но это было иногда заметно, но большинство - с радостью. Тем более что вот это фронтовое офицерство - это были бывшие студенты или те, которые собирались стать студентами, но пошли в военное училище по случаю войны, все они такие либеральные были.
Там мы прожили до 11 марта, потом все успокоилось, стрельбы уже никакой не было, хотя первые два дня еще кое-где в городе раздавались выстрелы. Керенский приехал к нам в Петропавловскую крепость, говорил речь перед солдатами. Ничего не могу сейчас вспомнить, все испарилось из памяти, только могу сказать, что он пользовался страшной популярностью как среди солдатской массы, так и среди цивильного населения. Керенский был надеждой всей России.
Мы ходили уже по городу свободно, хотя однажды у меня был такой случай. Я в Петропавловской крепости получил себе и шашку, и даже словчил и получил маузер. А еще у меня был револьвер браунинг, который я носил в кармане. Шел я по какому-то переулку, народу нет, пустая улица. Идет солдат. «О, офицер, - говорит, - с оружием!» И наставляет на меня револьвер. Я совершенно случайно держал руку в кармане, где у меня браунинг. Я левой рукой ударил его по руке, а правой рукой - наставил на него револьвер: «Брось револьвер!» Он бросил. «Кру-у-у-гом!» Повернулся, шагом марш, пошел. Я поднял револьвер и пошел.
Но эти взгляды на офицерство как на врагов стали после приказа номер первый.
- А разве был какой-то официальный приказ, что офицерам запрещено носить оружие?
- Никакого. Просто в первый момент революции эти господа революционеры решили, что нужно отбирать оружие у офицеров, чтобы обезопасить себя от них.
