Оказывается, что Запад - это не просто сторона света. «Запад», как выясняется, изобрели находчивые британцы в одно время с фокстротом, ипритом и мороженым эскимо. «Запад» - это примерно то же самое, что «необъятная русская душа», придуманная в Германии в тот момент, когда Генштаб немецких войск понял, что не в состоянии вести войну на два фронта и начал искать с этой загадочной субстанцией чуть ли не астральных контактов. Удачный рекламный ход в идеологической борьбе Лондона и Берлина, «Запад» стал емким образом союзников, способным, с одной стороны, аккумулировать то положительное, что к началу двадцатого века было накоплено противниками Германии и Австро-Венгрии, а с другой - отделить просвещенных европейцев от брутальной российской монархии. Этот портативный «Запад», оказывается, пользуется бешеной популярностью не только в России: с тех давних пор его то и дело оспаривают друг у друга самые разные страны и политические союзы, от Турции до Новой Зеландии.
Пообвыкнув и успокоившись, вы приходите к выводу, что во всем есть свои положительные стороны и что раз внешне и на первый взгляд ваше окружение не особенно изменилось, то и встроиться в этот хорошо знакомый общественный организм вам тоже не составит особого труда.
«Анонимность современного общества, - пишет Эрнест Геллнер в своей книге „Национализм“, - его мобильность и атомизация дополняются сегодня еще одной, более существенной характеристикой: семантической природой работы». Более того: «важным последствием этой анонимности и невидимости партнеров по коммуникации является то, что для понимания смысла становится невозможно использовать контекст». Современное общество, как утверждает автор, требует от каждого своего участника умения владеть искусством общения вне контекста, в то время как еще сравнительно недавно такими способностями обладали только особые специалисты - юристы, теологи или бюрократы. Именно эта высокая культура общения «становится всепроникающей культурой сегодняшнего общества, вытесняя культуру низкую или народную», которая некогда и предоставляла собеседникам удобные в разговоре подсказки: статус партнера, выражение его лица, интонацию, жест или позу. И далее: «точность артикуляции, которая позволяет передавать смысл сообщения только при помощи его внутренних ресурсов, без расчета на контекст, становится предпосылкой трудоспособности, социальной вовлеченности, приемлемости». «Если вы соответствуете этому единственному условию - наслаждайтесь вашим droit de cite‘. Если нет - довольствуйтесь статусом гражданина второго класса, прислуги, ассимилируйтесь, мигрируйте - или меняйте ситуацию при помощи национально-освободительного движения». Причем язык, на котором строится такое общение - «это не просто тесно связанный с письменностью и передаваемый через систему образования кодифицированный язык высшего класса современной бюрократии - это единственный в каждом отдельном случае определенный код, скажем, китайский мандарин или оксфордский английский».
