Но времени оставалось очень мало, не более двух недель. Миланский муниципалитет проявил кипучую деятельность; он принялся за работу, не теряя ни минуты, поставил массу рабочих, которые работали, сменяясь и днем и ночью, при электрическом освещении.
В течение четырех дней все дома, подлежащие к сломке, были срыты; в следующие дни оканчивали вывоз мусора и мощение новой площади; установили для освещения газом красивые канделябры и фонари, подновили фасады домов, стоявших вокруг, и привели новосозданную площадь в полный порядок ко дню, назначенному для приезда германского императора. Приезд императора и свидание обоих венценосцев-союзников состоялись при восторженных овациях всего городского населения, высыпавшего от мала до велика на площадь, чтобы любоваться своим чудным собором, освобожденным, наконец, от построек, мешавших восхищаться его общим видом.
Восторг был действительно неподдельный и всеобщий. Из Милана мне предстояло ехать в Монтекатино, в окрестности Флоренции. Я отправился заранее на вокзал, чтобы спокойно позавтракать, так как оставался еще час до отъезда этого поезда. При входе в буфет я повстречался с одним господином, очень небрежно одетым, с измятою фуражкой на голове, спешившим к выходу на платформу. Он был навьючен разным багажом, между которым мне особенно бросились в глаза две большие спальные подушки. Я невольно подумал: на что ему эти подушки, пари держу, что это соотечественник. И, как будто отвечая на мою мысль, он проговорил, уходя: «Ну уж, порядки, ни одного носильщика не дозовешься, этакие, право, черти!» Кстати сказать, порядки на итальянских вокзалах были тогда престранные. Носильщикам было запрещено подходить к вагонам, и приходилось нести всякий мелкий багаж самому, что в большинстве случаев было совершенно невозможно. Публика постоянно протестовала и лишними подачками добивалась услуг некоторых из них. Как могли додуматься до такого абсурда, трудно понять, но тем не менее это - факт.
Я оглянул этого соотечественника, производившего своею персоною и неуместными подушками очень несимпатичное впечатление, и подумал: отчего между русскими путешественниками за границей приходится так часто встречаться со странными личностями, и что побуждает их покидать свои захолустья и ехать в дальние края, чтобы выставлять напоказ свои странности?
Я знал в Париже одну русскую графиню Б., которая нанимала рядом с занимаемым ею помещением особую квартиру, комнат в десять (и это в Париже!), для своих собак, которых было более дюжины, и для прислуги, ходившей за ними. Вот так покровительство животным.
