Какие ресурсы, какие духовные и физические силы, какое творчество расходуются на имитацию достатка! Глаза скошены от вранья - это ладно, но куда же они скошены наедине с собою, ведь у человека всего одна переносица? По пальцам пересчитать тех, кто этим не занимается, - и старые знакомые, еще способные признаться в том, что испытывают нужду, кажутся родными до слез.
В основе современной русской бедности - ничтожная легкость катастрофы, незадумчивость поражения. Увольнение, затяжная болезнь, любое сколько-нибудь долгое исчезновение из контекста горизонтальных связей (на которых, собственно, в России и держатся трудовые отношения), потеря бизнеса, да просто ссора с ответственными людьми - и перспективный менеджер, вчера прикидывающий ставку кредита на новую «Вольво», сидит на одном поле с воспитательницей своего ребенка, «там за углом яблочки хорошенькие всего по сорок, бегите-бегите», - а квартира съемная, а жена на рынке труда стоит вдвое меньше арендной платы. Конечно, ремесло - квалификация, опыт, навык - рано или поздно вытащит, но смотря как глубоко коготок увязнет, - мало ли мы видели деклассированных спецов, люмпенизированных яппи?
Это при всех прочих благоприятных. При неблагоприятных - все гораздо жестче.
Новообретенная бедность пьет из двух чаш: гордыни и смирения, - и не поймешь, какая полнее. Это самозамкнутая, интровертная система, обостряющая чувство одинокой независимости, сужающая мир до размеров квартиры или маршрута «дом-работа-магазин», если работа есть. Практически все благотворители, с которыми случалось разговаривать, признавались, что за помощью активно обращаются «средние» и довольно редко - действительно бедные, те, кто на грани голода, кому и хотелось бы помочь, да искать приходится через собесы и общества инвалидов. И легко бы предположить, что виной тому - «коммуникативная некомпетентность», скудость социального опыта, при которой найти инстанцию и грамотно сформулировать запрос - интеллектуальная задача повышенной сложности. Но нет, утверждают благотворители, именно образованные люди, именно те, у кого есть духовный стержень, - образованные матери-одиночки, семьи с инвалидами, интеллигентные многодетные семьи. - до последнего дюйма надеются на себя или, самое большее, на ближний круг. Если надо купить инвалидное кресло - проще продать дачный участок, чем пойти с протянутой рукой. «Лагерный канон „Не верь, не бойся, не проси“ в крови у них, что ли», - задумчиво говорит филантропическая дама, растерянно глядя на две тысячи рублей, принесенных молодой матерью ДЦП-шного мальчика в качестве какой-никакой компенсации за путевку в лагерь. Волевым жестом - пришла, положила, ушла, догоняли - не догнали.
