Греф. Еще одна история про замену содержания ритуалами - избрание Германа Грефа президентом и председателем правления Сбербанка. Формально министр ушел из правительства в бизнес. На самом деле, это нормальное «горизонтальное перемещение» по госслужбе. С поста министра экономразвития на столь же министерский пост главы де-факто госкорпорации, на долю которой приходится 10 процентов ВВП (2,4 триллиона рублей в виде вкладов), половина ипотечных кредитов и несопоставимо большая по сравнению с другими банками клиентская сеть по всей стране. Такое назначение нельзя считать уходом в бизнес, нельзя считать и понижением - в статусе Грефа если что-то и изменилось, так только то, что он больше не участвует в заседаниях правительства. Более того, новое положение Грефа более устойчиво по сравнению с министерским: когда правительство уйдет в отставку (а это обязательно, по закону, произойдет после президентских выборов), Греф так и останется во главе Сбербанка. В ситуации, когда сети госструктур с названиями типа «Рос-что-то-там» (или более нейтральными, как тот же Сбербанк) безо всяких выборов и референдумов принадлежит реальная власть в стране, рассуждать о политике всерьез очень сложно.
Назарчук. Трогательная история из провинциальной жизни - спикер Алтайского краевого совета ушел в отставку в знак протеста против переименования вверенного ему властного органа. Александр Назарчук не согласился с заменой слова «крайсовет» на словосочетание «законодательное собрание», потому что хранит верность советским идеалам и не хочет участвовать в надругательстве над ними. В скобках стоит заметить, что Назарчука привез на Алтай бывший губернатор этого региона ныне покойный Михаил Лапшин, и отставка позволит бывшему спикеру крайсовета с чистой совестью вернуться в Москву. Но даже в таком контексте выбранный Назарчуком повод для отставки смотрится красиво. Простое русское слово «совет» действительно слишком маркировано советской властью и применительно к законодательным органам современной России выглядит достаточно атавистично. Но алтайский терминологический спор напоминает нам о тех временах, когда в стране существовал огромный «красный пояс», губернаторы которого были настроены оппозиционно по отношению к центральной власти, называли законодательные собрания «советами», возлагали венки к памятникам Ленину и при этом исправно платили налоги в федеральный центр, поставляли армии призывников и вообще никак не оспаривали целостность России. Можно сравнить две ситуации - ту, в которой часть страны накрыта «красным поясом», и ту, в которой никаких красных поясов нет, а те, кто не хочет шагать строем, просто лишены права голоса - совсем. И это, мне кажется, гораздо больший раскол страны, чем тот, который наблюдался десять лет назад.
