- В чем выражалась политизированность?
- Ну, например, дважды стоял в кольце от Зеленограда до Белорусского вокзала за Ельцина. Меня больше занимала актуальная политика, чем не первой свежести установки этих рок-музыкантов. События менялись куда радикальнее, чем эти их песни. Советский Союз исчез за три дня, а они все еще поют об этом. И по сегодняшний день наши музыканты оставляют желать лучшего.
- Почему, по-вашему, так происходит?
- Это естественно, если нет среды, в которой формируется понимание инструментальной культуры. Я вот полуглухой, потому что до сегодняшнего дня в инструментальном ансамбле у нас отсутствует культура аккомпанемента. По сей день считается, что чем громче играет музыкант, тем он круче, профессиональнее. Виртуоз. У меня до драки доходило дело с музыкантами! Я однажды Юрину, гитаристу «На-на», просто разбил башку стойкой. А у меня с репетиции запрещалось уходить, ну он пошел, купил каску хоккейную, ну и в каске играл на репетиции. Потому что ну невозможно с ним. Я предпочитаю музыку, а он предпочитает только соло-гитару. И у него была такая педаль, и я вкрутил туда винтик, чтобы он эту педаль не нажимал до конца. Представляешь, уровень! А нам же приходилось много общаться с американскими музыкантами - там совершенно другое отношение к звуку.
- В чем разница?
- Разница в том непередаваемом состоянии музыки, которое меняется с каждым звуком. Для американских музыкантов аккомпанемент приносит больше удовольствия, чем какой-нибудь самый громкий запил на гитаре. У них есть драйв, и есть состояние биофизиологического ритма, в котором одинаково все торчат, и важно слышать друг друга. Это как в сексе - когда есть взаимность, то и стоит без проблем. Как только напряги начинаются, все падает. Вот у нас все и играют с вечно опущенным х… из-за этих соло. Невозможно заставить людей играть в ансамбле. И так играли поголовно все - лишь бы на полной громкости, это и считалось здесь музыкой. И до сих пор так. Впрочем, сейчас-то все более-менее устаканилось - просто музыкантов вообще не осталось, а в студии все что угодно отрегулируют по уровню на компьютере. Я сегодня смотрю на тогдашних музыкантов - они как слушали рок и хэви-метал, популярные тогда, так они по сей день остаются их агрессивными защитниками. Так не бывает, человек-то должен совершенствоваться, диапазон должен развиваться. Нельзя зацикливаться на музыке своей юности. Ну, я вот торчал от рок-н-ролла, а еще раньше от джаза - и что ж это, на всю жизнь? Нет, конечно, со временем приходит понимание, что звуки, которые нас окружают, куда многообразнее. А эти остаются фанатами какого-то хэви- метала! Им по пятьдесят, уже седые яйца, а они как начинали с узколобым сознанием, с таким и живут до сих пор. Меня удивляет, когда взрослые музыканты говорят про клубную музыку, мол, что это такое, бум-бум-бум и все дела. А клубная музыка настолько же разнообразна! Просто ее надо почувствовать, там другое состояние, в нее надо воткнуться. И тогда ты услышишь все многообразие. Вообще, эта проблема зашоренности всегда будет в мире, где нет закваски, где музыка органично развивалась бы в любом направлении в зависимости от поколений и мировоззрений. Поэтому и остаются борцы за права рока перед попсой. Когда я это почувствовал в конце восьмидесятых годов, то бросил рок-музыку и сделал группу «На-на». Мне не хотелось становиться в один ряд с этой хренью под названием «рок-музыка». Я считаю, что местная рок-музыка на «Интеграле» началась, на «Интеграле» она и закончилась. И я решил сделать совок - то, с чем всю жизнь боролся. Сделать группу на основе традиционного для России музыкального жанра, который называется «советская песня». Этот минор, он заложен в этногенез местного сознания, - мы же явно выходцы из Средиземноморья.
