Конечно, это конферанс для гостей, да и иронию не спрячешь (Марья Кирилловна вошла во вкус и исполнила также «Дайте в руки мне гармонь»), но все равно чувствуется: им здесь неплохо. Мрак казенного дома все равно не заболтать, а здесь мрака нет, есть весна, большая очень светлая палата и чистые, вымытые, благостные бабушки. В первой палате Белевского дома-интерната милосердия для престарелых и инвалидов (300 км от Москвы, Тульская область — на границе с Калужской и Орловской), где живут самые крепкие и «добропорядочные», за домашность отвечает большой туркменский ковер на стене; когда-то за такими писались в очереди.
— А вот в старости — только жить, а я уже состарела. Жила хорошо, а жить уже некогда. Детей не было, для себя жила. Водки сроду не пила, и пудриться мы не пудрились. Не блядовала, и водки сроду, — она идет по второму кругу, рассыпаясь в комплиментах богоугодному дому, и наблюдающая за беседой фельдшер Надежда Петровна поощрительно улыбается.
Ключевое слово — «дают».
— Как жили-то: красивое не на что, мыла не на что, соли не на что. Лен сеяли и тканые рубахи шили себе, не могли ситца купить к Троице. Мы-то всю жизнь дерюжкой накрывались — дерюжку носили, а тут одежу дают, белье, все дают. Постель чистая, белая, меняют раз в две недели. Деньги есть у нас, четверть пенсии дают на руки. Еду дают — завтрак, обед.
— И полдник! — уточняет палата. — Полдник даже!
— И ужин. А что до жизни, деточка, то жизнь прожили мы честную и трудную.
— Честную и трудную, — одобрительно резонирует палата. (Я еще несколько раз услышу эту формулу.)
— На всем готовом мы, сытые, деньги, тепло, никогда так хорошо мы не жили...
Шепчет:
— Вот только подмыть негде, — и трогает себя между ног.
«Подмыть негде» есть показатель не бесчеловечного интернатского жизнеустройства, но архитектурной непреодолимости. Здание Белевского дома-интерната для престарелых и инвалидов — памятник классицизма XVIII века, перестройке не подлежит, попытки предыдущих директоров утвердить пристройки успеха не имели, — и сейчас старухи спускаются в столовую и туалет по очень красивой, с резными балясинами, но крутой деревянной лестнице. Это здание — бывшая гостиница Крестовоздвиженского женского монастыря, с 1874 года — епархиальная школа для девочек (читаю список учительниц: «...монахиня Феофания Кросникова, окончила курсы в Московском Николаевском институте, монахиня Магдалина Ревякина, домашнее образование...»), позже — церковно-приходская школа, в раннесоветское время — молокозавод, с 1935 года — дом престарелых. Присутствует почти на всех видовых открытках Белева. И в самом деле, вид на излучину Оки здесь такой, что впору ставить панорамную площадку с трубой, и калитка выходит сразу на крутой берег.
