Флоренция, 1503 год
У Леонардо из головы не выходили закодированные документы, перехваченные Чезаре Борджиа, которые он лично, вне всякого сомнения, помог расшифровать. Леонардо осознавал: у него нет причины терзаться угрызениями совести, ибо в тот момент последствия его поступка были ему неведомы. Леонардо опять подвело слепое восхищение этим нечестивцем, человеком исключительным, несмотря ни на что. Подобное, увы, уже случалось прежде и теперь повторилось снова. К счастью (хотя в настоящее время дела обстояли наихудшим образом), он имел возможность немедленно искупить грех. Все вернется на круги своя, к состоянию tabula rasa.[10] Совесть его найдет успокоение и вновь станет незапятнанной, как нетронутый холст, если благодаря его усилиям они спасут наследников крови, которых Боттичелли с тайным обществом оберегали так плохо.
Леонардо все еще не до конца поверил в легенду, рассказанную другом. В это невозможно поверить. Но неясное чувство, названия которого он не знал, возможно, душевный трепет, как от соприкосновения с чудом, нашептывало: крупицы истины в той истории были. Не исключено, что самое главное и являлось истиной. Со временем предания часто возвеличивают или искажают какое-либо событие прошлого, но фактическая основа сохраняется. И только тщательный анализ помогает отделить зерна от плевел. Сандро обещал показать документы, подтверждавшие достоверность легенды. Леонардо, со своей стороны, твердо решил ему помочь в любом случае. Жизнь близнецов подвергалась опасности, смертельной опасности. Поэтому Леонардо мало волновал их статус, кем бы они ни были: принцами крови или простолюдинами, детьми потомков Христа или обычными земледельцами. Жизнь ценна сама по себе, независимо от того, кому она принадлежит — человеку знатному или ничтожному, ибо сословная иерархия строится по законам человеческого общества. Перед Господом все равны. Так говорят. Леонардо хотел надеяться, что так и есть, иначе получалось: вера в Бога основана на лжи. А он уже давно не считал, что Бог есть плод воображения.
Прошло два дня после военного совета в сельском доме. Создание водолазных костюмов продвигалось быстро, так как некоторые необходимые части были изготовлены намного раньше. Костюм для подводного плавания Леонардо сконструировал совсем недавно и оценивал новое изобретение как весьма удовлетворительное. Мастер осознавал, какое широкое применение его детище может найти в военном деле, хотя обычно задумывал все свои механизмы для мирных нужд. Даже оборонительные укрепления замка, как ни странно, могли послужить в мирных целях. Но Леонардо не питал напрасных иллюзий, отлично понимая: в его эпоху мир держится на силе. Самое скверное заключалось даже не в господстве силы, а в том, куда эта сила прилагалась.
