И вдруг отряд получил передышку. Один за другим возвращались разведчики и докладывали:
— Противник не обнаружен.
Командир долго ломал голову над тем, куда девались каратели и насколько удобно место стоянки отряда. Это была небольшая лесная поляна, лежавшая как бы ступенькой у подножия хребта. Ниже проходила заросшая кустарником балка. А кругом — глубокий снег.
Наконец решили некоторое время здесь перебыть, поставить шалаши, отдохнуть, а заодно и устроить банный день. Партизаны уже много недель не раздевались.
Баня устраивалась в полном соответствии с «Положением о партизанских банях в зимних походных условиях». Положение это было разработано комиссаром.
Делалась баня так. На поляне вытаптывали снег и устилали ее хворостом. Затем вокруг разводили огромные костры. Со всего лагеря собирали всевозможные бачки, котелки, банки — короче говоря, все, в чем только можно топить снег. Вот баня и готова.
Была в отряде банная «аристократия», — как правило, люди степенные и на возрасте. Любили они похлестаться веником, ошпарить себя несколькими котелками кипятка и после этого вываляться в снегу. Одно огорчало «аристократов»: береза здесь не росла, и на веники приходилось обдирать буковые деревья. Этот недостаток крымской флоры особенно смущал комиссара, который, будучи родом с Поволжья, принадлежал к самой верхушке банной «аристократии».
На этот раз день выдался очень морозный, и командир приказал удвоить количество костров. Начался обряд омовения, сопровождаемый шутками и смехом. Особенно веселилась молодежь. То и дело кто-нибудь под общий хохот собирался жаловаться администрации бани на нехватку пара или банного инвентаря. Командир усердно растирался шерстяной перчаткой — он не принадлежал к классу «аристократов». Со страхом поглядывал он на комиссара, который ожесточенно хлестал себя веником, удивительно напоминавшим дворницкую метлу. Комиссар покрякивал и приговаривал:
— Вот это да-а! Вот это поднимает партизанский дух!
И вдруг наверху раздался залп, очередь «дегтяра», в небо взлетела красная ракета. Одновременно с горного хребта скатился снежный ком. Из него, отряхиваясь, выскочил связной. Увидев командира, связной доложил, что на хребет с двух сторон выходит противник, кажется, румыны, и что застава отошла.
Вот, значит, куда девались каратели! Сейчас с хребта откроют прицельный огонь и навалятся на безоружных партизан. Смахивая с головы мыло, командир скомандовал:
— Отря-ад, к бою!
