Клумба эта окружала статую, одиноко возвышавшуюся на круглой площадке и изображавшую обнаженную женщину в позе ожидания и желания. Перед этой сладострастной статуей остановилась молодая дама. Андре тотчас же узнал ее изящный силуэт. Это была м-ль Ванов. Должен ли он поклониться ей? Пока он колебался, м-ль Ванов прошла перед ним, не заметив его. Красивые глаза хозяйки магазина казались еще пылавшими от только что виденного ею изваяния. Когда она удалилась, Андре нагнулся над золоченым кусочком картона, приклеенным к цоколю статуи. На нем было написано имя Сафо…
На другой день после посещения Андре Салона, в тот момент, когда г-н Моваль после завтрака собирался возвращаться в свою контору, ему подали почту. Она состояла из нескольких маловажных бандеролей, которые г-н Моваль разбросал по столу, и одного письма. Он передал его г-же Моваль.
— Это вам, дорогая.
Г-жа Моваль взяла письмо.
— Только бы оно не было от твоей сестры с известием, что она хворает еще сильней. Да нет, почтовый штемпель из Парижа.
Г-жа Моваль стала читать:
— Ах! Это от госпожи де Нанселль.
Г-н Моваль спросил:
— Уж не хочет ли еще чего от меня Нанселль?
Г-н Моваль не любил, чтобы к его любезности прибегали слишком часто. Он считал, что раз сделанное одолжение обязывает к вечной благодарности и требует в будущем полной сдержанности. Г-жа Моваль успокоила его:
— Да нет же. Они приглашают нас на обед в будущую среду. На вот, прочти!
Андре трепетно прислушивался. Г-н Моваль отдал письмо жене.
— Что ж? Почему бы нам не поехать? Да, я занят, я знаю… Но какой-нибудь вечер, ведь это не край света. И потом я не прочь поглядеть, как они устроились, эти Нанселли.
— Тогда я отвечу госпоже де Нанселль, что мы согласны. Ведь это в среду…
Г-жа Моваль снова развернула письмо.
— Ах, тут есть постскриптум. До чего я рассеянна. Тебя тоже приглашают, Андре.
Андре покраснел. Этот постскриптум оскорблял его. Он сухо заметил:
— О, у меня экзамен.
Г-н Моваль пожал плечами.
— Твой экзамен… Я настаиваю на том, чтобы ты сопровождал нас, Андре. Я желаю, чтобы ты иногда видался с приличными людьми, а не только с богемой вроде этого Берсена или Древе.
Г-жа Моваль запротестовала:
— Но, Александр, господин де Берсен очень порядочный человек, и бедный Древе мне кажется славным мальчиком.
Г-н Моваль поморщился.
— Возможно, но Андре пойдет с нами. Это решено.
Г-жа Моваль замахала своим письмом.
— А дядя Гюбер? Среда — это его день.
Г-н Моваль ударил по столу.
