Она ни разу не обернулась, ничего не сказала. У нее уже не было сил на еще один словесный спарринг с этим смешным и одновременно страшным человеком.
Захлопнув дверь квартиры, Галя прислонилась к ней спиной.
— Галя, о чем вы так долго говорили? Ты плачешь? Что такое, деточка? — забросала ее вопросами бабушка.
— Ничего, ничего… — проговорила Галя задумчиво, после чего скрылась в своей комнате.
Целые сутки она думала о словах Николая, а потом решила все же обратиться к бабушке.
— Ты знаешь, что случилось с моей мамой? — глухо спросила Галя.
Вопрос застал Зою Даниловну врасплох. Выражение ее лица сделалось надменным и презрительным.
— Мы уже, кажется, обсуждали с тобой эту тему.
— Мы ничего и никогда не обсуждали. Ты всегда отмахивалась от меня, как от назойливой мухи.
Ничего не ответив, Зоя Даниловна пошла на кухню. Галя последовала за ней, как призрак.
— Бабушка, давай хоть сейчас поговорим об этом. И если эта тема так неприятна для тебя, я обещаю, что не буду больше ее поднимать.
— Я не понимаю, почему вдруг ты задаешь мне эти вопросы? Что за прихоть, деточка? То ты выгоняешь нашего гостя (очень приятного, кстати, молодого человека, который тепло о тебе отзывался), то теперь требуешь от меня вспомнить то, что причиняло мне когда-то сильную боль, да и теперь причиняет. Что с тобой такое? У тебя на работе неприятности, да? — попыталась Зоя Даниловна обезоружить внучку ласковостью.
— Дело не во мне. Совсем не во мне, бабушка. Дело в нашей семье. Что такого ужасного в том, что я хочу хоть немного знать о своих родителях?
— Я не хочу об этом говорить, и точка! — повысила голос Зоя Даниловна. — Я заменила тебе и мать, и отца. Думаю, это достаточное основание для того, чтобы уважать меня и мои желания.
— Я тебя не понимаю, бабушка. Просто не понимаю. В семье всякое может быть, но почему из этого надо делать тайну мадридского двора?
Зоя Даниловна опустилась на табурет и горестно вздохнула, видимо, решив изменить тактику:
— Ты не представляешь, как мне трудно было вырастить тебя без посторонней помощи. Я брала работу на дом, чтобы хоть как-то прожить. Просиживала за швейной машинкой до поздней ночи, обшивая половину Москвы. И только благодаря вот этим рукам я поставила тебя на ноги.
Галя подошла ближе, присела перед ней и заглянула ей в глаза.
— Бабуля, милая, расскажи мне все. Посмотри на меня, я ведь уже не маленькая девочка, от которой все надо скрывать.
— Все, что тебе надо знать, ты уже знаешь.
