– Разве в Австралии нет полиции, работающей на федеральном уровне? – удивился Харри.
На лицах собравшихся появились улыбки. Харри не стал развивать эту тему и перешел на другую:
– Если это маньяк… – начал он.
– …то он, как подсказывает опыт, должен действовать по одной схеме, – продолжил Эндрю. – Но это ведь не так?
Юн кивнул:
– Очевидно, у кого-то в полиции на протяжении этих лет возникала мысль о серийном убийце.
И он, похоже, вырыл из архивов старые дела и начал их сравнивать, но слишком многое не сходилось, чтобы дать делу дальнейший ход.
– Но если это все-таки серийный убийца, у него должно быть более или менее выраженное желание, чтобы его поймали?
Уодкинс откашлялся:
– В литературе по криминалистике часто такое пишут. Что действия убийцы – это крик о помощи. Что он оставляет маленькие закодированные послания и следы, которые говорят о его подсознательном желании, чтобы его кто-то остановил. Иногда так и бывает. Но боюсь, не все так просто. У большинства серийных убийц, как и у нормальных людей, нет желания оказаться за решеткой. И если это действительно маньяк, то подсказок он нам оставил не так много. Мне не нравится еще кое-что…
Он приподнял верхнюю губу, обнажив желтые зубы.
– Во-первых, у него нет стандартной схемы убийства, кроме того что жертвы – блондинки и он их душит. Может, это значит, что каждое убийство он рассматривает как нечто самоценное, что-то вроде произведения искусства, которое не должно быть похоже на предыдущее. Это делает нашу работу намного труднее. А может, схема все-таки есть, просто мы ее пока не нащупали. Возможно также, что он вовсе не собирается убивать, но иногда ему приходится это делать, потому что жертва видела его лицо, оказала сопротивление, позвала на помощь или что-нибудь еще, чего ему бы не хотелось.
– Может быть, он убивает жертву, только когда у него с ней не получилось?.. – предположил Лебье.
– А может, стоит показать дело психологам? – сказал Харри. – Может, они составят психологический портрет, который нам поможет?
– Может быть, – проговорил Уодкинс. Казалось, думает он о чем-то совсем другом.
– А что «во-вторых»? – спросил Юн.
– Как? – очнулся Уодкинс.
– Вы сказали: «во-первых», сэр. А что «во-вторых»?
– Что он так внезапно затихает, – ответил Уодкинс. – Возможно, он делает это по сугубо практическим причинам. Например, из-за болезни или срочной поездки. А что, если он просто не хочет, чтобы кто-нибудь заметил связь между преступлениями? И на какое-то время ложится на дно?
