— Они ушли? — спросила, глядя только на Шаповалова.
— Ушли. — Он успокаивающе улыбнулся, галантно накинул свою охотничью куртку на обнаженные плечи Ангелины.
Барышня галантность не оценила, сбросила куртку, не обращая внимания на присутствующих, принялась натягивать шорты и топ прямо на мокрый купальник.
— А что это ты тут делала одна? — вежливо поинтересовался Матвей.
— А что я могла тут делать? Купалась! — огрызнулась Ангелина. — Только из воды вышла, а тут они… — Она испуганно передернула плечами.
— Хорошо, что я мимо проезжал, — ввернул Шаповалов.
— Ага, — Ангелина не удостоила его даже взглядом. — Домой меня отвезете? — спросила капризно. — Степка меня убьет, если узнает.
— Он узнает, — с иезуитской улыбкой пообещал Матвей. — А нечего шастать по лесу, когда кругом волки!
— Я отвезу, — сказал Шаповалов. — Вот только вместе с молодыми людьми погружу волка в багажник.
— Волка… Мерзость какая! — Ангелина демонстративно отошла от них подальше. — Грузите уже быстрее своего волка!
На погрузку охотничьего трофея в багажник, а Ангелину в салон респектабельного внедорожника ушло совсем мало времени. Через пару минут Матвей с Дэном остались на берегу затона одни.
Александр. 1918 год
Саню разбудил стон. Еще не до конца проснувшись, он сел на топчане, потер глаза, прогоняя остатки сна.
— Да не прыгай ты, заполошный. — Голос деда звучал хрипло, едва слышно. — Прости, разбудил тебя.
Дед сидел, спиной опираясь на скрученный валиком тулуп, лицо его было желтым, губы запеклись, а на рубахе проступало красное пятно.
— Деда! — Саня с ревом бросился к нему на шею. — Очнулся!
— Тише, пострел! — Дед поморщился, задрал рубаху, долго изучал рану.
— Ты, что ли, меня штопал? — спросил строго.
— Я.
— Молодец, все правильно сделал. Мази только многовато, преет рана под повязкой-то. Пить подай-ка.
Саня спрыгнул с топчана, метнулся к горшку с отваром.
— Вот! — протянул деду чашку.
Дед сделал глоток, нахмурился.
— Гарь-трава? Я же не велел.
— Ты умирал, — сказал Саня твердо, по-мужски, — Я не мог допустить.
— Он не мог допустить! — Дед ласково потрепал его по волосам. — Такой же, как твой отец, опора рода. А что, у нас из съестного что-нибудь осталось? — спросил он, пряча в усах улыбку. — Есть хочу, аки зверь.
— Это волки тебя, да? — Саня поставил пустую чашку на стол, взялся за ухват, чтобы вытащить из печи котелок со щами.
— Волки. Напали тати со всех сторон. Не дошел я до Макеевки. А ты, неслух, видать, за мной пошел?
